Сэр Рич был бледный как смерть и отчаянно, хотя и в полголоса, ругался, скрючившись в капитанском кресле и глядя на экран сканера. Два пилотских и штурманское место пустовали. Средний монитор был разбит и обуглен. Произошло что-то явно ужасное.
— Что случилось? — в недоумении задала вопрос Кошечка.
Сэр Рич на секунду оторвался от сканера и прошипел:
— Иди к черту! Мы падаем на карлик.
Лицо его было испугано и зло. Тут, наконец, до Кошечки тоже со всей отчетливостью дошла суть происходящего, и она, уже по-настоящему испугавшись, начала оглядываться:
— Это правда? Ты не шутишь? — Ошеломленная, она больше не нашла слов.
— Этим не шутят, черт тебя подери! Пилоты и штурман перестреляли друг друга в самый неподходящий момент! — И сэр Рич разразился самой ужасной бранью.
Впрочем, объяснения были уже лишними. Кошечка наконец заметила бурые пятна на задней панели и грязные полосы на полу. Проследив взглядом направление этой «дорожки», она увидела сапоги, торчащие из-за не до конца закрытой двери туалетной комнаты, и это зрелище ужаснуло ее до глубины души.
— Боже! — прошептала она. — Корабль неуправляем! Нам осталось жить полчаса! Кто же проложит курс выхода из этого ада?
Сэр Рич не отвечал.
— Кто это сделает? — зарыдала Кошечка.
— Уберите ее из рубки, эй, кто-нибудь! — рявкнул капитан.
Тут же влетели двое охранников и потащили ее к выходу.
— Стойте! Стойте! — Кошечка вырвалась из рук солдат и уцепилась за спинку капитанского кресла. — Я знаю, кто нас спасет!
Охранники оторвали ее от кресла и уже совсем выволокли было из рубки, но сэр Рич остановил их.
— Подождите, — сказал он, и на его лице отразилось подобие надежды. — Оставьте ее в покое. — И уже обращаясь к Кошечке: — Так что же ты, милая, знаешь?
— Земляшка! — выпалила она.
— Земляшка? — Лицо Рича приняло брезгливое выражение. — Уберите ее к чертовой матери в каюту.
Охранники снова схватили Кошечку.
— Земляшка сказал, что сможет выправить положение за пять минут! — завопила она. — Он разбирается в управлении звездолетом!
— Уберите ее в каюту, — повторил, морщась, Рич и, подождав, когда ее визг затихнет, а солдаты вернутся, приказал: — Пленного сюда. Ошейник снять. Да поаккуратнее там с ним: не пинать, рук не ломать, по башке не бить! Он мне нужен не только живой, но и в ясном сознании. И побыстрее, времени совсем почти не осталось… Да, и позовите еще кого-нибудь по дороге, пусть утащат трупы.
— Так ты утверждал, что сможешь вывести корабль из этой трясины за пять минут? — Сэр Рич смотрел на землянина почти ласково.
— Да. Но сейчас…
— Чертов хвастун! — прошипел Рич.
— Но сейчас корабль ушел ближе к карлику. Поэтому на расчеты и маневр потребуется несколько больше времени, чем я предполагал вначале.
Лицо сэра Рича опять ласково заухмылялось.
— В таком случае, если ты поможешь мне управлять кораблем, то я… — В этот момент он увидел Кошечку, подглядывающую и подслушивающую из-за полуоткрытой двери, и закончил мысль: — Я даю слово капитана, что тебе будет сохранена жизнь. Стоит на время забыть, что мы — враги, ведь у нас нет другого выхода. — И сэр Рич улыбнулся. Улыбка получилась только на одной половине лица, вторая же половина осталась испуганно-серьезной, и от этого общее выражение стало очень похоже на гримасу боли.
— Я готов помочь. — Голос пленного был тверд и спокоен, а глаза внимательно следили за изменениями показаний приборов на терминальной панели. — Господин капитан не возражает, если я займу штурманское кресло?
Рич кивнул.
…Теперь, когда на месте штурмана был пленный земляшка, Кошечка почти перестала бояться гибели, но на смену этому чувству пришло необъяснимое волнение и дьявольское любопытство. Она уже перестала прятаться за дверью и с интересом следила за происходящим. Наконец она совсем осмелела и, тихонько пробравшись у стенки, чтобы не привлекать внимание Рича, уселась в крайнее пустующее кресло. Теперь она могла наблюдать за всеми людьми, находящимися в рубке, не со спины, а сбоку.
За терминалом воцарилось молчание. Сэр Рич сжал губы и ждал. Молча стояли за штурманским креслом верзилы-охранники. Безмолвие нарушалось только мягкими сигналами датчиков терминальной панели, сливавшимися в довольно складную мелодию. Кошечка зафиксировала свое внимание на землянине. Пленник преобразился. Его глаза, казалось, излучали энергию, еле заметные действия пальцев были молниеносны и уверены, как будто он слагал не курс махины корабля, а настукивал по столу любимую мелодию. Его спокойное и сосредоточенное лицо отражалось в осколках среднего монитора. Кошечка была поражена: он вел себя так, как будто не было угроз, голодовки, презрения и побоев.