— Как это вам удаётся? — стал допытываться преподаватель.
Растерявшийся командир забормотал:
— Да как… У меня к лазейке проводочки прилажены. Отодвинут доску — там включается, и в караулке телефон брякает.
Колба-Воблов разинул рот. После долгого молчания он произнёс:
— А, да, да. И непрерывный гудок потом.
— Только вы никому… Я и то уж не ловлю прямо возле забора, а провожаю потихоньку подальше, там задерживаю. Чтоб не догадались, что это из-за лазейки.
— Да вы бы забили ее!
— А-а, тогда невесть где будут сигать, и не заметишь. А тут известно.
Преподаватель засмеялся и в разочаровании потопал к цеху-автомату.
Начальница сидела за пультом, обхватив голову руками. Она уже так долго допрашивала машину, что запуталась в перфокартах и в своих заметках и потому, потерев распухший лоб, решила для простоты сочинить объяснительную от лица ЭВМ. В муках рождался последний абзац документа: «Ввиду того, что по окончании рабочего дня энергопитание было от меня отключено, я была вынуждена извлечь энергию по вентиляционным трубам из воздуха — из броуновского движения его молекул. В результате молекулы замедлились, что привело к понижению температуры на территории завода, к туману, затем к снегопаду. Добытую энергию я использовала для создания гравитонного луча, которым вышибла дверь электрощитовой и перевела рубильники в положение „вкл.“ В этом признаю себя виновной и предлагаю в наказание задержать присвоение мне очередного звания — компьютер».
Дисплей не испугалась преподавателя, так как она-то теперь знала, что он не съеден. Она вскочила и нетерпеливо бросилась навстречу:
— Где бактерия?
Колба-Воблов не понял, что за бактерия. К тому же в нём ещё живо было впечатление, как начальница налетела на него совсем с другой интонацией. Он неопределённо кивнул ей и, поскольку женщина вроде бы уступила ему место, с пешеходного устатку опустился на операторское сиденье.
Перед ним лежала объяснительная записка. Преподаватель мельком посмотрел на неё, заинтересовался и прочёл до конца.
— А! — сказал он. — Вон это что… Скончался наш вездеход.
Он обрисовал свои похождения.
3акончил словами:
— Потом я пробрался в лазейку, где и вы прошли, и явился сюда.
Дисплей покраснела.
— Кстати… — вспомнил он. — Всё хочу спросить. Почему вы пришли в цех среди ночи? Ни с того ни с сего…
— Не спалось что-то. Не по себе было. Почувствовала: что-то не то здесь творится…
— По-чув-ство-ва-ла? — произнес Колба-Воблов, изумляясь. — Ага… Что-то внутри толкнуло?
Он глубоко задумался.