П.: Когда она не рассеяна, когда она сведена в фокус.
Кришнамурти: А когда это бывает? Случается ли это в моменты гнева, насилия, ненависти? Или когда существует честолюбие, когда возникает колоссальное желание? Или когда поэт испытывает живую потребность сочинять стихи?
П.: Такая энергия кристаллизуется и становится статичной.
Кришнамурти: Нам известна эта форма энергии. Но она не производит перемены в человеческом уме. Почему? Эта энергия, проявляясь в действии, делается напряженной. Когда же она движется в другом измерении? Художник или ученый, используя свой талант, напрягает энергию и дает ей выражение. Но особенности его ума, его бытия этой энергией не преобразуются.
П.: Во всем этом нам чего-то недостает.
Кришнамурти: Вы спрашиваете: «Существует ли такая энергия, которая преобразует человеческий ум?» Таков ваш вопрос. Ну, а почему это не происходит с художником, музыкантом, писателем?
П.: Вероятно, потому, что их энергия одномерна.
Кришнамурти: Художник по-прежнему остается честолюбивым, алчным, буржуазным.
С.: Но почему вы считаете, что алчность мешает действию энергии? Человек может быть честолюбивым, но и добрым; таковы элементы его структуры.
Кришнамурти: Мы спрашиваем о том, почему наличие этой энергии не вызывает в человеке коренной перемены?
П.: Человек употребляет энергию, чтобы действовать в пределах своего окружения. Но в его существе есть обширные пространства, где никакого движения энергии нет.
Кришнамурти: Человек употребляет энергию, оперирует ею лишь в одном измерении. А в другом она остается в дремлющем состоянии. Энергия дремлет в одной части его существа, хотя в другой части она активна.
П.: Даже сенсорные инструменты человека используются лишь частично.
Кришнамурти: Он оказывается разорванным существом. Почему же происходит его разделение? Один фрагмент проявляет огромную активность, другой фрагмент представляет собой нечто заурядное, буржуазное, мелочное, третий вообще не функционирует. Когда эти фрагменты сплавляются, чтобы стать гармоничной энергией, такой энергией, которая не является фрагментарной? Подобная энергия функционирует не только на одном уровне; она обладает высоким напряжением и на других уровнях.
П.: Когда сенсорные инструменты работают с полной отдачей?
Кришнамурти: Когда это происходит? Работают ли они с полной отдачей, если налицо какой-то очень глубокий кризис?
П.: Не всегда, уважаемый. Действие кризиса также может быть частичным; можно, увидев змею, прыгнуть, но при этом попасть в куст терновника.
Кришнамурти: Когда фрагмент перестает быть фрагментом? Разве мы не мыслим в понятиях движения, в понятиях действия, в понятиях перемены? Мы приняли движение, чтобы стать чем-то, мы приняли движение становления. Мы приняли разорванность. Движение становления всегда является фрагментарным движением. А существует ли движение, которое не принадлежит этим категориям? Посмотрите, что происходит, когда вообще нет никакого движения.
П.: Этот вопрос всегда казался мне трудным для понимания. Сама его природа предполагает нечто иное, противоположное.
С.: По-настоящему дремлющее движение нам неизвестно.
Кришнамурти: Сначала мы сказали, что существует разорванность: один фрагмент очень деятелен, другой — нет.
Б.: Энергия художника, все его существо действует в одном измерении. Это отсутствие осознания.
Кришнамурти: Я в этом не уверен. Один фрагмент деятелен. Вы говорите, что другой фрагмент совсем не осознает себя.
П.: Художник пишет картину; одновременно у него возник любовный роман с женщиной. Он не воспринимает эти действия как фрагменты.
Кришнамурти: Мы ушли дальше. Мы видим, что он находится в состоянии разорванности. Он действует фрагментарно: один фрагмент активен, другой дремлет. В этом дремлющем состоянии происходит какое-то действие. Одно действие проявляется очень активно, другое совершается в замедленном ключе. Все это мы видим.
Теперь возник вопрос: может ли данная энергия повыситься до такой степени, чтобы вызвать мутацию в мозговых клетках?
П.: Может ли она взять медленную часть и изменить ее структуру так, чтобы в обеих произошло превращение?