Но когда остро встаёт вопрос о том, как же предельно необнаружимые вещи в действительности существуют, и мы должны что-то на него ответить, конечным ответом будет то, что их существование устанавливается просто благодаря наименованиям. Иными словами, существование этих вещей устанавливается и подтверждается просто в силу того факта, что их можно именовать в контексте присваивания умственных ярлыков. Для присущих им обнаружимых определяющих характеристик со стороны основы для наименования, делающих вещи существующими и придающих им идентичность, нет дополнительной необходимости. Таким образом, существование в конечном счёте необнаружимых вещей – просто условное. Этим подразумевается, что неразумно считать их чем-то истинно существующим и самосущим.
Нагарджуна удостоверяет это в «Коренных строфах о срединности», как делает это и Цонкапа в «Сущности отличных объяснений смыслов, поддающихся толкованию и определению». Если бы существование вещей и их идентичность как «то» или «это» устанавливались бы ими самими, в силу присущей им и обнаружимой собственной природы, то есть некой определяющей, характерной черты, которую можно было бы выявить и указать где-то внутри этих вещей, являющихся нам в качестве объектов познания, тогда их существование не устанавливалось бы просто благодаря условному наименованию со стороны ума, берущего их в качестве объекта познания. Устанавливать их существование и отличать их друг от друга можно было бы просто благодаря их собственным отличительным характеристикам, делающих их «этим» или «тем». Но это не так, потому что внимательно исследовав объекты познания в поисках определяющих характеристик, существующих с их собственной стороны, мы не сможем найти ни малейшего примера таких характеристик, которые могли бы сделать их «этим» или «тем», которые существовали бы со стороны их собственной основы для обозначения.
Так что вещи, как было сказано, существуют как «то» или «это» именно благодаря условным обозначениям ума, определяющего их как «то» или «это». Это означает, что вещи устанавливаются так, что их нельзя считать истинно существующими сами по себе, как «то» или «это», благодаря какой-то собственной присущей им природе или отличительным характеристикам. Таким образом существование и идентичность вещей устанавливается просто благодаря тому, что может принять их за объект, то есть благодаря уму, его условному умственному обозначению. Так что ничто не существует независимо, благодаря лишь себе, даже в конструкции с умственным обозначением. Ни у какой вещи нет истинного, присущего ей самой существования.
То же верно и в отношении шести составляющих личности – короче говоря, тела и ума всякого живого и чувствующего существа. Рассмотрим тело, как нечто состоящее из частей. Оно может быть названо «телом» просто на основе совокупности таких частей как голова, ноги и так далее – ведь расчленив его на отдельные части, мы уже не сможем найти той основы, у которой есть отличительная характеристика, делающая его телом. Подобно этому и ум – это то, что можно назвать просто ясностью и осознанностью, и обозначение это даётся на основе совокупности множества вещей, таких как связность ранних и поздних моментов и деятельности по принятию различных аспектов в качестве объектов познания. И кроме как подобным образом, никакой из этих элементов – даже самый мельчайший или тончайший – не существует как основа для наименования, обладающая предельно обнаружимой определяющей характеристикой и делающая его существующим как «то» или «это» со своей собственной стороны. То, на что условно указывает ярлык, никогда не может быть тождественно основе для наименования.
Таким образом, каждый из шести компонентов личности – это нечто такое, что может быть лишь зависимо обозначено. Каждый из них именуется по совокупности причин и условий, которые и образуют основу для присваивания ярлыка, и не имеют, как и в случае личности или обычного «я», истинного, самосущего существования, устанавливаемого благодаря обнаружимой внутренней собственной природе или отличительной характеристике. Потому Нагарджуна, цитируемый в нашем тексте, и сказал: «Никакая из составляющих не является совершенно сплошной, ибо каждую можно определить как совокупность частей».
Полная поглощённость пустотой, подобной пространству
Текст продолжает:
«Когда ты ищешь и, как было сказано, не находишь ни частицы полного погружения, ни частицы того, кто пребывает в полном погружении, и так далее, развивай полную сосредоточенность на пустоте, подобной пространству, и пребывай на ней однонаправленно без малейшего отвлечения».
Проведя подобное пристальное исследование, мы не обнаружим даже частицы того, кто полностью поглощён в сосредоточении, состояния или действия полной поглощённости, или объекта, которым мы полностью поглощены, которые бы существовали независимо – иными словами, существование которых происходило бы благодаря им самим. А поскольку существование чего-либо не может быть установлено иначе как через умственное обозначение, никакая вещь не может также существовать благодаря чему-то предельно обнаружимому с её собственной стороны. С чётким пониманием, что не может быть такой вещи, как независимо установленное существование – то есть не зависящее от умственного обозначения – мы со всей проницательностью фокусируем наш ум на этом простом опровержении или сведению к ничто нашего объекта отрицания. Наш ум полностью поглощён пустотой – полным отсутствием независимо установленного существования.