— Нет, это не первая моя работа в США! Я уже работала, — ответила Лора и отошла в сторону. Ее провожал долгий насмешливый взгляд всепонимающей сотрудницы, который она перехватила боковым зрением.
Другая русскоговорящая коллега спрашивать о стаже не стала, но ответила на Лорины вопросы таким образом:
— Зайдите в логику программы, найдите нужный параграф и вставьте туда изменения, о которых просит ваше задание. Вы же — программист!
Позже выяснилось, что вторая «помощница» полгода назад пришла в компанию точно с таким же «опытом», как Лора, и ей пришлось пройти тяжелый путь унижений, прежде чем она начала как-то ориентироваться. Видимо, она стремилась к справедливости (в ее понимании этого слова): раз она намучалась, пусть и другим будет хреново!
Зайти в логику программ Лоре не удалась по многим причинам. И программа была несказанно велика объемом, и сложность ее логики, созданной два десятилетия назад целой группой опытных специалистов, не соответствовала возможностям мгновенного понимания начинающего программиста.
«Может, завтра просто не выйти на работу? Жаль, конечно, потраченных усилий, времени и денег, обидно и стыдно, но не умирать же!» — с трудом сдерживая слезы, думала Лора.
Всю ночь она опять не спала. А потом решила плюнуть на все и прекратить обращаться за помощью к своим бывшим соотечественникам. Нашла толстого добродушного америкашку Тони и стала спрашивать его очень осторожненько, как ей казалось, о самом безобидном. Он всегда отвечал вежливо и подробно, и даже стал добровольно подходить и интересоваться успехами. Стало что-то получаться с заданием, появилась надежда освоить все остальное. Лора воодушевилась!
И тут, месяца через три, уже после удачно выполненных, правда, не очень сложных заданий, она с ужасом узнает совершенно невероятные вещи: оказывается, впечатления о ее блестящем вступительном интервью не покинули памяти тех, кто ее интервьюировал, и Лору планировали сделать руководителем группы, что не могло ей присниться даже в кошмарном сне. Но потом, после ее вопросов и обращений за помощью, Тони каждый раз бегал к начальству рассказывать о ней:
— Она такое спрашивает! Умереть!..
Как оказалось, Лора на редкость неудачно выбрала себе помощника: он сам претендовал на ту же должность, но его почему-то не повышали.
К счастью, она узнала обо всем этом тогда, когда первая беспомощность уже покинула ее. Но разоблачение грозило увольнением. Лора насторожилась. Внешне ничего позорного не происходило: никто ни звуком, ни единым жестом не выражал своих открытий о ней.
Всю эту историю Лоре поведала Катя Бондаренко, возглавлявшая другую группу программистов и дружившая со многими американцами этой компании. Катя была своей в их среде уже не первый год, и ее посвящали во многие тайны.
— Вас, Лора, давно рассекретили из-за Вашего Тони-стукачика. Нашли с кем общаться! Теперь, конечно, повышать не станут. Но и не выгонят, если справитесь. Начальство рассудило так, что если Вы смогли на интервью задурить голову Ричарду, да еще и самой Ким, то Ваша голова достойна уважения. А коли так, то дадут Вам шанс разобраться и войти в курс дел.
Только я Вам, разумеется, ничего не говорила. Но к Тони больше не ходите, меня спрашивайте, если что. Я Ваши вопросы пересказывать начальству не стану, можете быть уверены.
Что это Вы ссутулились? Тут таких, как Вы, в смысле стажа, — подавляющее большинство. Я имею в виду тех, кто по-русски говорит. Скольких я спасла! Мне-то возраст позволил не покупать опыт, а прийти на entry level.[2]
Однако я этих наших сволочей опекала, как родных детей, а они что-то не очень, как я вижу, Вам помогают, коль Вы к американцам ринулись.
Проблемы общения
Нарезка колбасы и общение с людьми в русском магазине и профессиональные отношения с сотрудниками крупной корпоративной американской фирмы, — это, как говорят в Одессе, — две большие разницы. Программы стали получаться раньше, чем свободное общение с коллегами, хотя Лора была дипломатичной и понимающей. Ей было непросто воспринимать происходящее не через свою фантазию или российский опыт жизни, а через призму американской реальности.
Но, прежде всего, ей катастрофически не хватало знания английского языка. Причем, профессиональную лексику она уже неплохо освоила. А вот поговорить «за жизнь» или понять шутку было сложно.