Все ее попытки приспособиться к английскому по аналогии с русским языком и его логикой успеха не давали. Этот путь всегда вел к конфузам и только к ним.
Когда она купила открытку со словами «Accept my Sympathy!», чтобы подарить ее Тони в благодарность за его помощь в программировании (еще до того, как она узнала, что он «стучит» на нее), она была уверена, что слово «Sympathy» ничего другого, кроме симпатии, означать не может. Однако американцы этим словом почему-то выражают соболезнование. Обычно такие открытки дарят людям, если у них умер кто-то близкий.
К счастью, открытку увидел сам Тони у нее на столе и спросил, у кого случилась беда. Лора неопределенно махнула рукой, и Тони выразил этим людям свое заочное «Sympathy!», после чего он удалился, а Лора полезла за словарем. Потом она пошла покурить, успокоилась и, тщательно разорвав на мелкие кусочки открытку, выбросила ее в уличную урну. Она пообещала себе стать осторожней, но, увы, пока ей это плохо удавалось.
Сначала над ее перлами просто беззлобно смеялись, потом к ней приходили специально, как ходят в цирк, чтобы поднять свое настроение, и ждали, когда она, наконец, что-то выдаст. Она делала вид, что смеется со всеми вместе, так как ничего другого ей не оставалось.
Конфузы были самого разного типа. Иногда чисто языковыми, как, например, просьба изнасиловать ее в столовой их компании, когда она перепутала слово «wrap» (что означает — завернуть, а первая буква этого слова не произносится), со словом «rape» (изнасиловать). Или однажды она при всех потребовала у начальника поцелуй, перепутав произнесение слов «ключи» (keys) и «поцелуй» (kiss).
Но не все конфузы исчерпывались языковыми проблемами. Бывало и похуже…
Вот, например, случай, который продемонстрировал зажатого коммунистами джина свободолюбия и непомерной фантазии идеалистки, вырвавшейся на свободу в США. Причем, идеализм этот проявился в несколько извращенном виде…
Лора испытывала потребность поделиться с мамой и сыном своими рабочими муками первого времени. Звонить со своего рабочего места — означает быть услышанной всеми вокруг: говоришь по-русски, — рядом наши, а говоришь по-английски, — все поймут американцы. Никакого спасения от чужих ушей!
Но выход был найден: она повадилась во время обеда звонить домой и подолгу разговаривать с родными из уютного зала на третьем этаже, где никто не мог подслушать ее беседы, потому что там никогда никого не бывало. Она догадалась, что этот уютный зал с коврами, журнальным столиком, мягкими диванами и телефонным аппаратом специально обустроен для удобства сотрудников компании и их частных бесед. Она уже знала великое слово «privacy»!
Вот ведь как тут думают о комфорте работников! Не то, что в Совдепии! Странно только, что никто, кроме нее, не приходит сюда. Может, не нашли это место? Или просто им уже тайны ни к чему, они давно освоились… А ей сейчас просто необходимо получить моральную поддержку. Как удачно, что она заметила этот уголок!
Через неделю, во время очередного разговора с мамой, она увидела крупного мужчину в добротном костюме, белоснежной рубашке с галстуком, в блестящих лакированных ботинках, бесшумно скользивших по ковру, молча курсировавшего мимо нее туда-сюда.
«Что он тут мелькает перед глазами!» — раздраженно подумала Лора и отвернулась от него, сев к нему правым боком. Но он не понял намека и зашел с другой стороны. Это было просто возмутительно!
Лора вскинула на него негодующий взгляд и вдруг… заметила в его руке какой-то самодельный плакатный щит, на котором от руки было написано фломастером (разумеется, по-английски):
«Этот телефон не предназначен для бесед сотрудников. Вы находитесь в приемной владельца компании и пользуетесь его телефоном. Просьба в будущем отсюда не звонить без острой необходимости. Спасибо за понимание!»
Телефонная трубка выпала из ее рук. В душе поднялась волна паники. Она заморгала и стала приносить свои извинения.
«Какой ужас! Что же теперь будет? Неужели уволят?»
Мужик, как позже выяснилось, оказался вице-президентом всей компании. Заметив страх в ее глазах, он почувствовал себя неловко и извиняющимся голосом произнес:
— Пожалуйста, простите, если я Вас испугал или огорчил. Вы можете перезвонить Вашему собеседнику и завершить разговор, но, пожалуйста, не говорите очень долго. А в будущем постарайтесь этим аппаратом не пользоваться, хорошо?
Его безупречные манеры немного успокоили Лору, но, разумеется, перезванивать она не стала.
Однако новость эта мгновенно облетела весь коллектив. Кто-то из приемной сообщил начальству отдела, что некая дама из новых сотрудников, похоже, по акценту, что русскоговорящая, нуждается в инструктаже по вопросам структуры этой организации, ну, и так далее… К Лоре тут же подошли ее местные начальники и прямо спросили, с трудом сдерживая хохот, не она ли сочла кабинет владельца компании удобным для своих личных бесед. Пришлось признаться.