До Америки в обязанности Лары входило, в основном, быть роскошной, и проблем это не вызывало: она была красива, и даже очень. Кареглазая, темноволосая, с точеным аккуратным носиком и красиво изогнутыми бровями… В ее облике было что-то цыганское…
Муж был попроще как внутренне, так и внешне. Белобрысый высокий русский парень, весьма симпатичный и не злобливый. Лариса была довольна своим мужем: он не мешал ей оставаться собой, не нарушал ее внутренней гармонии, был ей верен и предан.
А ведь им пришлось пережить и горе. Биография Алексея дала трещину в годы перестройки. Его пригласили работать в кооператив, который производил качественную кухонную мебель. Постепенно Алексей дорос до заместителя председателя кооператива. Заработки радовали.
Но через год или полтора закон стал чинить кооператорам препятствия. В частности, появились проблемы с сырьем. Друг Алексея с большим трудом нашел, наконец, сырье и вполне законно оформил сделку. На радостях даже отметили это событие в ресторане.
Через несколько месяцев выяснилось, что сырье было левым. Ни Леша, ни его приятель об этом ничего не знали. Но никому до этого не было дела. И адвокаты, как ни сражались, помочь не сумели. Посадили сразу несколько человек. Леша был одним из них.
Ларина мама, к счастью, нашла серьезную «лапу» в карающих органах через свою подругу в управлении торговли Ленинграда. Вышли на нужных людей, и Леша отсидел намного меньше, чем предполагалось.
После возвращения домой он категорически настаивал на немедленном отъезде.
Мечты и иллюзии
Родители Лары почти ежедневно годами шептались на кухне, обсуждая проблемы в стране, которые касались каждого, и обрывки их разговоров легли в основу начального политического ликбеза их дочери еще в ее школьном возрасте. Этот шепот сработал лучше книг и лекций, так как не предназначался для ее ушей, а значит, вошел сразу в душу.
Позже возник вопрос, как растить сына? Он уже начинал задавать вопросы… Лицемерить? Кто же тогда из него вырастет? Отъезд был единственным выходом.
И все-таки там, в Ленинграде, она была по-своему счастлива, тем более что пила жизнь из рук родных людей. Родители ее опекали и ограждали от проблем забором своих усилий и преданности, муж — носил на руках. Начальство уважало. Мужчины восхищались ею, женщины завидовали, — одним словом, все шло, как по маслу. Да, и вообще, как ей теперь казалось, там она жила как-то проще, беззаботней и радостней, что ли… Ну, если, конечно, ни во что не встревать, ни о чем не задумываться, а просто жить на уровне «поесть и повеселиться», и не попадать ни в какие ситуации, которые требовали бы вмешательства структур любого уровня власти. Иными словами, аккуратно переходить через дорогу, избегать прямого взгляда милиционера, не претендовать на хорошую оплату, не мечтать о предпринимательстве, воспринимать унижения как норму, не проситься на работу, куда не берут лиц еврейской национальности, и вообще, не возмущаться никакими безобразиями, а лучше их просто не замечать. Короче, жить в своей консервной банке и радоваться тому, что пока не умираешь с голоду и что нет войны. Ей это, вроде бы, удавалось долгое время. Но в итоге, жизнь коснулась и ее уютного мещанского мирка.
Родители, как могли, отбеливали ткань советской реальности и снимали с нее грязь стиральным порошком своего энтузиазма и связей. И вот теперь, в иммиграции, их дочери было крайне сложно разобраться: какой процент юной наивности и какой процент родительской опеки в ее безоблачной жизни там, в «империи зла», обеспечивал ей волшебную сказку внутри комнаты ужасов, из которой ее увезли в лучшую жизнь, оказавшуюся столь напряженной.
Родители вывезли всю семью. Однако серьезных денег у них не было. Откуда они у двух советских инженеров? Так что, рассчитывать на наследство не приходилось.
В России денег у Лары хватало только на самое необходимое, хоть она считалась обеспеченной. Правда, лишь на уровне анекдота:
«Что же может себе позволить обеспеченная российская женщина? Не рваные колготки под брюки».
Конечно, этот анекдот безнадежно устарел. Сейчас состоятельные дамы в России могут позволить себе практически все! Но это сейчас. А вот когда Лара уезжала в США в начале девяностых, она сполна оценила жизненность этого анекдота.
По приезде в Америку выяснилось, что она преодолела не только границу государства, но и эпоху перехода из молодости в зрелость. И переход этот не был увенчан соответствующими достижениями. Новую заманчивую жизнь в Америке предстояло еще построить. Но весь строительный материал, рабочая сила и прочие затраты были теперь не на постаревших родителях, а на ней и ее муже.