– Ты Анна? Или это сон? На такие сны у меня фантазии не хватит.
– Я Анна. А ты Коротков? Эдик?
– Имя дали мне неподходящее. Скорее, я похож на Ивана. Называй меня Коротков, так привычнее.
Анна кивнула на стоящую поодаль старенькую «Ауди».
– Какие никакие, но колеса. Я ведь не очень богата, Коротков.
– Исправим положение. Я мужик рукастый.
– Отвезу тебя в город, поживешь там пару дней один, мне надо заняться нашим жильем.
– Почему бы не поехать вместе?
– Потому что у тебя нет паспорта. Я уже заплатила кому надо, привезу чистый паспорт. Есть приличная работа, но с твоей справкой об освобождении на нее не возьмут. Я не хочу, чтобы ты в грязи руки марал. Надо думать о будущем и о карьере. Тебе же еще сорока нет.
– Как скажешь, так и будет.
Анна услышала то, что хотела услышать.
Ночь ей пришлось провести в клоповнике в обнимку с мужиком, от которого ее воротило даже после того, как он сходил в баню. Она встала с рассветом, написала записку спящему, который даже во сне улыбался, и уехала в Красноярск.
Анна была довольна собой. Может быть, первый раз в жизни она доставила кому-то радость.
Неужели Коротков поверил в сказку? Или слишком опьянен свободой? Жаль, что похмелье будет очень тяжелым.
8
Они немного поспали, а с трех часов ночи ждали Артема, тихо и мирно попивая коньячок, подаренный нанимателем. Расписка была уже готова, оставалось получить деньги. Две тысячи грели карман.
Последние пару лет Сергей Хруничев и Андрей Паршин таких денег не видели, жевали сухари, а водочку пили только по праздникам. Их работа не приносила дохода. Они давно превратились в «чистильщиков», убирали трупы с мест преступлений, выполняли черную работу. Бандитов и киллеров не пошантажируешь, сам станешь жмуриком. Платили им гроши, но и теми приходилось делиться с могильщиками. В лесу трупы не хоронили, рано или поздно найдут, а могила, она и есть могила. Таких заброшенных на старом кладбище хватало – поржавевший крест, покосившаяся ограда, сорняки, выросшие в человеческий рост. Хоронили одного на другого, пока места хватало, потом находили следующую могилку. Это называлось «деликатными услугами». Иногда их нанимали для сопровождения каких-то персон, что случалось нечасто. У Паршина имелся именной пистолет и разрешение на оружие – для частной охраны большая редкость. Он уволился из милиции по состоянию здоровья и разрешение за ним сохранилось, а Хруничева вышибли с треском, хотя по слухам все выглядело наоборот. Но какое это имело значение? С городскими бандитами они жили мирно. Иногда их приглашали даже на вечеринки и сходки. Хруничев отлично играл на гитаре, а Паршин знал весь блатной репертуар и неплохо пел. Выступали «за пожрать». Иногда пьяная братва подбрасывала чаевые, мол, держи на табачок, мусор. Они не обижались. Большое заблуждение считать, что кликуха милиционеров «мусор» происходит от одноименного слова, связанного с отбросами. Теперь этого никто не помнит, но родилась она от аббревиатуры МУС – Московское управление сыска.
В общем, жили приятели, перебиваясь с хлеба на воду, и вдруг – бац! такие деньжищи на голову свалились. Наниматель пугал их челябинским бандитом. Чепуха. Кому как не им знать все бандитские ужимки и прыжки. В Челябинске такая же братва, что и в Красноярске. Задание их не пугало.
В дверь постучали. Спальный вагон мирно спал, до Челябинска еще два часа пути. Хруничев открыл дверь. За порогом в пустом коридоре стоял Артем.
– Ну, ребята, рад, что вы не передумали.
– Спасибо за аппаратуру, – Паршин постучал по чемодану. – О такой технике мы и не мечтали. Работу выполним на пять с плюсом.
– Пять? Ну разливайте. За премьеру не пьют, но за удачу выпить можно.
Хозяева купе засуетились. Удобный момент. Хруничев получил пулю в затылок, а Паршин – в лоб. Артем отвинтил глушитель, надел перчатки, вытер отпечатки с пистолета и бросил его на пол. Потом обыскал покойников, забрал деньги, документы, пистолет Паршина, а в опустевшие карманы положил несколько фотографий и визитные карточки их же агентства «Омега». Достав фотоаппарат, сделал снимки для отчета, прихватил чемодан с аппаратурой, запер купе и перешел в соседний вагон. Там у него было отдельное купе, он оплатил его полностью. На столике стояло зеркало, лежали накладные усы, борода и парик, а также очки, на полке – одежда на три размера больше и «толщинка». Такие надевают худые артисты, играющие толстяков. Через пятнадцать минут на полустанке вышел старик с чемоданом и рюкзаком. Поезд стоял всего одну минуту. Возле станции его ждала машина. Артем осмотрелся. Тишина. Ни души. Он положил чемодан в багажник, сел за руль и только потом содрал с лица наклейки и очки.