– Ты вылитая мать, но характер мой достался. И это главное. Тебе можно доверить дело моей жизни. Ты своего не упустишь, у тебя крепкий кулак. Я мечтал о сыне, но Бог дал дочь. Теперь я не жалею об этом. Мужики в наше время примитивны и прямолинейны, им не хватает гибкости и склонности к интригам. У тебя есть и то и другое.
Дочь помнила эти слова. У нее перед глазами был прекрасный пример, она видела все достоинства отца и все его недостатки. Он обладал безмерной жестокостью и алчностью, поэтому нажил себе врагов больше, чем друзей. Ненужное девушка умела отбрасывать, а полезное впитывала, словно губка.
Церемония длилась долго и была утомительна. Наконец гроб опустили в землю и люди начали медленно расходиться. Дмитрий усадил жену в машину, и они выехали на набережную. Маша, сидя на заднем сиденье, переоделась в обычную скромную одежду.
– Высади меня возле универмага.
– У тебя дела?
– У меня только дела, в отличие от некоторых. Езжай домой и жди. Я уже подписала указ о твоем назначении генеральным директором. Теперь можешь разыгрывать из себя олигарха, а я буду, как и была, всего лишь твоей женой. Избалованной и разгульной алкоголичкой. Сопьюсь с горя. Найди еще такую, которая смогла бы играть роль прилюдной неудачницы. Ты же смог найти шлюху для отца.
– Тебя очень трудно заменить. Точнее, невозможно.
– Ты слышал, что я сказала? Теперь делай.
Машина остановилась возле универмага. Из нее вышла совсем другая женщина – с другим цветом волос, в темных очках, в скромном строгом сером костюмчике офисной секретарши. Она дождалась, пока муж отъехал, потом свернула за угол, где ее поджидали скромные «Жигули». Маша села рядом с водителем, это был муж Лиды, майор милиции Степан Соснин. Толковый мужик, талантливый опер, хладнокровный, а главное, сообразительный. Ему не приходилось повторять одно и то же дважды, он не задавал лишних вопросов.
– Соболезную, Мария Аркадьевна, – сказал он.
– Это звучит, как «желаю вам доброго пути». Теперь я должна послать тебя к черту.
Машина резко сорвалась с места.
– Нашел кого-нибудь?
– Да. Подходящая кандидатура. Взял его с поличным на квартире, где полно наркоты. Лет десять может схлопотать. Парень тут же скис и рассказал уйму интересного. Все разложил по полочкам. Эту информацию можно будет использовать. Я сделал фотографии, опись, составил протокол, только числа не поставил и не стал вызывать своих. Он согласен на все условия. Если я дам ход своим бумагам, парню конец. Наркоту мы вывезем, а в нужный момент сможем вернуть все на место и арестовать его. Тогда я и поставлю число под протоколом.
– Грамотно. Но только он сбежит от нас через пару дней.
– Он местный, никогда ни в чем не подозревался. Коммерсант средней руки. А бежать ему некуда. В городе больная мать-старуха, когда-то была актрисой, еще жена и близняшки, две девочки восьми лет, учатся в лучшей музыкальной школе. Ну и куда он побежит?
– Ладно. Можно попробовать. Вези меня к нему, я хочу на него глянуть.
Приехали быстро. Старый шестиэтажный дом в центре города на тихой улице, в доме бакалейный магазин. Вошли в подъезд, поднялись на четвертый этаж. Майор открыл квартиру своим ключом. Обстановка скромная. Немолодой уже мужчина лет пятидесяти сидел на полу возле окна, прикованный наручниками к трубе отопления. На полу лежали целлофановые пакеты с серым порошком.
Маша кивнула майору, тот подошел и расстегнул наручники. Мужчина начал растирать запястья.
– Что это? – спросила гостья.
– Героин, Вера Петровна, – объяснил Степан.
«Вера Петровна» – псевдоним, которым Машу называли ее люди при посторонних.
– Килограммов пять. А это Казимир Борисович Поглазов. Под домом есть подвальчик, бывшая котельная, связанный с магазином бакалеи и со вторым входом, через подъезд. Принадлежит магазин Леониду Мироновичу Бочкареву. Мы за ним давно наблюдали. Он монополист в городе по части героина. Казимир работает на него. Обычный сторож-страховщик. В случае облавы он должен спуститься в подвал и, не выходя из дома, перетащить товар в свою квартиру. Ну а это то, что он успел наворовать у Бочкарева за три года безупречной службы. Мамашка Казимира живет в квартире напротив. В крайнем случае можно и к ней добро перенести, одинокую пожилую женщину никто ни в чем не заподозрит.
– Да уж, влипли вы по полной программе, Казимир Борисыч. Мне в городе наркотики не нужны. Надо Бочкарева убрать, – решительно сказала Мария.
– С поличным этого гада не возьмешь. – Соснин тяжело вздохнул. – Мужик не сегодня родился. Опыт колоссальный. Бочкарева боятся, никто кроме него героином не торгует. Его можно убить, но свято место пусто не бывает, развяжем руки шпане, промышляющей пока только травкой и кокой.