Выбрать главу

    - А у меня - железы... Сообразим что-нибудь? - спросил спортивный парень, давно влюбленный в нее.

    Девица одарила его заинтересованным взглядом:

    - Сообразим.

    Беляев заканчивал очередную лекцию. Сегодня его раздражало решительно все - шум в аудитории, вопросы студентов, его ответы, тема лекции, сама лекция, которую он мог бы прочитать не только во сне, но даже и под общим наркозом. Но внешне это не проявлялось никак.

    - Вопросов больше нет?

    Услышав в ответ смущенное бормотание, спокойно продолжил:

    - Ну, тогда разрешите мне завершить сегодняшнюю лекцию. До следующей встречи, дамы и господа.

    Он уже повернулся, чтобы уйти, как вспомнил еще одну вещь. Как только он повернулся к аудитории, студенты, уже начавшие собираться, застыли, как зачарованные.

    - Да. Кто не взял темы для рефератов? Семестр заканчивается через два месяца. О чем вы думаете, непонятно. И как вы гистологию сдавать будете - не представляю... Хотя, нет, я-то, как раз представляю, что будет... Давайте уже, начинайте работать, - он сделал паузу, завершая разговор, - До встречи. Жду вас за темами.

    С этими словами, Федор кивнул, уже окончательно заканчивая разговор, и вышел из аудитории.

    У двери в аудиторию стеной стояли студенты. Федор очень осторожно стал протискиваться сквозь вязкую, как желе, толпу, когда в общем гвалте услышал обрывок разговора:

    - А кто в этом хорошо разбирается? - спросил приятный девичий голос.

    - Да Достоевский! Он же доктор медицины, - ответил юношеский голос, и Федор тут же повернулся, чтобы как следует обругать нахала, который уже просто в глаза назвал его, хоть и почетной, но кличкой. Взглянув в ту сторону, он не произнес ни слова - его язык буквально прирос к гортани. Перед ним, в пол оборота, стояла высокая, почти с Федора ростом, девушка с красивой фигурой и длинными золотистыми волосами, такой красоты, что ему в голову пришли слова: «ни в сказке сказать, ни пером описать».

    - Достоевский? - усомнилась красавица, захлопав золотыми ресницами, как крыльями бабочки. Самое поразительное, ресницы эти были настоящими и даже не накрашенными.

    - Ну да, Федор Михайлович, - снисходительно сказал старшекурсник, уже предвкушая забаву, но тут увидел Федора и застыл.

    - А где его найти? - искренне заинтересовалась красавица.

    - А вон он, с лекции выходит. Вот... вышел... из аудитории.., - пробормотал парень, кивнув Беляеву.

    - Ага, спасибо! - ответила девушка и пошла к доктору.

    Тот только молча смотрел на нее. Красавица подошла к доктору вплотную и посмотрела на него преданными глазами:

    - Вы Федор Михайлович... Достоевский? - последнее слово девушка произнесла чуть  смущенно, все-таки чувствуя во всем этом подвох.

    За ее спиной раздалось радостное ржание старшекурсников, уже предвкушающих полное моральное уничтожение попавшей в такое глупое положение девицы. Федор укоризненно оглядел весело смеющихся студентов. Смех затих.

    - Я. Что вам угодно, сударыня?

    Старшекурсники опустили глаза, неожиданно засмущавшись. Девушка покраснела. Федор приветливо улыбнулся красавице:

    - Могу я узнать ваше имя?...

    - Всеслава.., - окончательно смутившись, ответила девица и потупила глаза.

    - Мне очень приятно, какой у Вас ко мне вопрос?

    Они двинулись по коридору, дружески беседуя, но тут навстречу им показался Кузьма. Увидев Всеславу, он приподнял бровь, взглядом полностью одобрив выбор друга. Федор только неодобрительно нахмурился.

    - Добрый день, сударыня. Добрый день, Федор Михайлович! - галантно произнес Кузьма.

    - Добрый день, Кузьма Петрович. Искал меня? - суховато ответил Федор.

    Кузя на мгновение задумался, затем спросил вовсе не то, о чем собирался, скосив глаз на Всеславу.

    - Видел мою новую статью в «Nature»?

    - Конечно, видел. Ты, дорогой мой, допустил там две фактические ошибки и неточность в определении, - пожал плечами Федор.

    Кузя радостно улыбнулся. Всеслава удивленно переводила взгляд с одного на другого.

    Кузя улыбнулся уже Всеславе:

     - Федор Михайлович настолько строгий судья, что всего три замечания о десятистраничной статье - это просто комплимент.

    Всеслава неожиданно ответила:

    - Я тоже... читала Вашу статью, Кузьма Петрович... О стоянке Мамонтова курья...

    Федор и Кузя посмотрели на Всеславу с уважением. Кузьма приосанился:

     - Нет. Ту статью Федор Михайлович около часа ругал. А это - новая. О клеточном строении мышц диплодока, найденного в пустыне Гоби два года назад.

    - О... - Всеслава удивленно приподняла брови и спросила, -  А разве находят не только кости?

    - Нет, не только. Современные технологии препарирования окаменелых тканей...

    - Я думаю, мы избавим даму от невероятных тайн препарирования окаменелостей, - холодно заметил Федор, - Ты в прошлое свое явление на кафедру обещал принести отчет?

    - И я принес его... - с нежностью в голосе ответил Кузя.

    - О! Я должен увидеть это! - сказал Федор, тут же позабыв о Всеславе.

    - Увы! Мой научный руководитель схватил его жвалами и унес в берлогу.

    - А два экземпляра - никак?! - Федор изобразил, что поражен в самое сердце.

    - А вы аспирант Федора Михайловича? - не совсем вежливо встряла в разговор Всеслава.

    - Он докторант и я его оппонент, а не руководитель, - ответил Федор и, подумав, добавил, - К счастью.

    - О! - Всеслава переводила взгляд с одно на другого, явно не решив еще, кем восхищаться больше.

    - Сударыня, если вы придете завтра, я принесу вам книгу, - сказал Федор, изящно дав понять, что хотел бы избавиться от ее общества. Всеслава кивнула, поняв намек:

    - Большое спасибо, Федор Михайлович!

    Девушка ушла, а двое ученых еще некоторое время провожали ее взглядами.

    - Знаешь, Федя... Твой вкус действительно безупречен и я...

    - Кузенька, еще одно слово и я разгневаюсь.

    Кузя жестами показал, что тема закрыта. Федор кивнул, и они пошли по коридору в подсобку. Федор и Кузя зашли в комнатушку, где Федор хранил разные ненужные никому вещи. Или прятал чьи-нибудь очень нужные. Как в этот раз. Согнав со стопки газет спящую мышь, Федор полез в глубину книжных завалов, что стояли у дальней стены. Наконец, извлек из их недр большую картонную коробку, ногой задвинул книги на место и повернулся к Кузе: