Выбрать главу

    - Сначала, значит, к нему?

    - Да, да. Он уже на столе.

    - Хорошо, - Федор досушил руки и вошел в операционную.

    При виде Федора, два пожилых врача-хирурга, работавшие за соседними столами, со значением переглянулись.

     Федор подошел к столу и узнал того, кого собирался оперировать:

    - Леня? О, Господи! - он посмотрел на хирурга, что его привел, - Марина? Вы сказали...

    - Ваши друзья?! Господи...

    Федор приступил к операции. Все зажмурились от того, как он пластал Леонида, но каким-то странным образом повреждения стали уменьшаться, а многих попросту не стало. Через полчаса Федор отошел от стола и сказал:

    - Зашивайте.

    И перешел к другому столу. За ту ночь он прооперировал восемнадцать человек. Утром, когда Федор вышел из операционной, что бы проверить Леонида, один из старых врачей, что работал в этой больнице уже пятьдесят лет, сказал своему старому приятелю, такому же хирургу, как он сам:

    - И он стареет... В сорок втором, он больше десяти минут на пациента не тратил.

    - Ну, - ответил второй врач, - всем время отмерено. Даже им, бессмертным.

    Леонид восстанавливался быстро, но ожоги были настолько серьезны, что полностью вылечить их не было возможности даже у Федора. Да Леня и не хотел выздоравливать.

    Узнав о смерти жены, Леонид замкнулся в себе и ни с кем не хотел общаться. Федор ничего не сказал ему о том, что Марина ждала ребенка, что бы не усугубить его горе. Выписавшись из больницы, Леня пропал. Кузя несколько раз спрашивал у Федора, не видел ли он Леонида, тот в ответ только плечами пожимал - он ничем не мог помочь тому, кто не хотел его помощи.

    Месяца чрез три, как Леонид исчез из поля зрения Кузьмы, к Федору обратился весьма влиятельный столичный политик с просьбой принять его. Федор выслушал просьбу и вежливо отклонил предложение поехать на шашлыки в роскошную загородную резиденцию. Через три дня предложение повторилось. Федор отказался снова. Когда же предложение, в точно таких же, как и первый раз, просительных интонациях, повторилось в третий раз, Федор пожал плечами и покорился неизбежному, так как было ясно, что попыток встретиться с Федором столичная шишка не оставит.

     Беляева встретили, как главу иностранной державы - от дверей автомобиля была постелена красная дорожка, по ее стонам стояли суровые охранники в элегантных костюмах, сам политик вышел из дома ему на встречу. Федор все это оценил по-своему - уж значит, он был очень нужен шишке, раз для него организовали такой прием.

    Обед был великолепен, к удивлению врача, из птицы не было ни одного блюда и он, мысленно, поставил политику плюсик - приглашая Беляева себе в дом, тот потрудился узнать вкусы Федора.

    После обеда наступил момент истины - политик, отведя Федора в роскошную библиотеку с дорогущими муляжами книг, начал излагать свое дело. Федор, стараясь не зевать от скуки, слушал.

    История была банальна до неприличия - единственный сын политика, испробовав на себе все «прелести» элитной жизни, подсел на какой-то новый, доселе неизвестный, наркотик и пропал. Его удалось обнаружить в Петербурге только потому, что он снял деньги с кредитной карты. Отец примчался спасать ребенка, но ребенок спасаться не желал, из клиники пытался убежать, а когда отец, из соображений жалости, забрал дитятку из клиники домой, исчез уже окончательно.

    Федор, не засыпая из последних сил, спросил у незадачливого отца:

    - Что Вы хотите от меня?

    В ответ он услышал то, чего от него всегда все ждали, но из разных соображений никогда не произносили вслух:

    - Помогите мне...

    Эта простая просьба почему-то тронула Федора. Он ожидал каких-то напыщенных слов, каких-то, плохо завуалированных под обещания награды, угроз. Он видел в этом человеке только картонную куклу, что показывают по телевизору, а перед ним был живой человек, к тому же, не смотря на успешную карьеру, не слишком удачливый в жизни и очень уставший.

    - На самом деле, кроме него у меня никого нет...

    Федор кивнул, соглашаясь.

    Поиски заняли три дня и Федор, отыскав своего протеже, оказался в одном из самых отвратительных Питерских притонов. Разговор с хозяином этого места не затянулся, Федора там знали и боялись уже очень давно. Парня живо отыскали, и начали приводить в чувство. Федор, что бы этого не видеть, вышел из комнаты. В другой комнате он заметил Леонида. Тот пьянствовал в компании каких-то шлюх, но, увидев Федора, почти полностью протрезвел:

    - А, и ты здесь? Так значит, ты все-таки не святой?!

    - Я и не претендую, - холодно ответил Федор.

    - Вот зачем ты сюда пришел? - не унимался художник.

    - Это не твое дело, Леня. Не твое.

    - А... Значит, твое?

    - Мое.

    - А, скажи, твое дело было зачем-то меня спасать? Твое?! Я просил тебя?!

    - Ты не мог, ты был без сознания, - спокойно ответил Федор, уже хорошо представляя, в какое русло сейчас уйдет их разговор.

    - Я бы и не стал! Ты бы лучше Маринку спас!

    - Она умерла по дороге в больницу, - в сотый раз объяснил Федор.

    - А Кузька добрей, чем ты, - вдруг совершенно неожиданно, заявил Леня, - Он нас тогда коридором вывел. Не пожалел для нас своей силы.

    - Кузьма? Когда?

    - А когда мы в Чечне в окружение попали. Он нас вывел... в начало... за два часа. А ты...

    В этот момент Федору доставили то, за чем он собственно и пришел. Принесли и прислонили к стене, прервав разговор двух старых знакомых. Одушевленным этот предмет можно было назвать только с большой натяжкой.

    Федор критически осмотрел парня. Тот слабо шевелился, пытаясь понять, что происходит и кто перед ним. Федор неодобрительно покачал головой, припоминая, что звали мальчишку, кажется Виталием.

    - Виталик? Ты как? Ты можешь идти?

    В ответ он услышал только жалобное мычание.

    - И как я его потащу?

    - Не имею представления, - ответил хозяин «заведения», - Вы сказали предоставить - мы... вот он. И денег не просим. Забирайте его, как сами знаете.

    Федор, конечно, мог поднажать, но не захотел в этот раз.

    - Леня. Ты мне нужен, - совершенно обыденно сказал Федор, перестав созерцать подростка и повернувшись к Лене.