- Зажигалку дай!
- И речи быть не может.
Федор вздохнул, понимая всю тяжесть обвинения - все зажигалки, которыми он пользовался хотя бы раз, начинали жить своей собственной жизнью, иногда весьма опасной для окружающих.
- Что, мне огонь трением добывать?
- Без трения добудешь.
Федор беззлобно, но витиевато выругался. Тряхнул папиросой. Та покорно зажглась. Федор закурил, грустно вздохнул.
- Мне тебя все равно не жалко, - ответил Кузьма и глубоко затянулся.
- Да не в этом дело. Я тут подумал, как все сложно устроено...
- Ох, ну тебя. У тебя все сложно устроено... ты, это... Всеславу видел еще раз?
- Да ее с кафедры не выгонишь, как на работу ходит. Как большой перерыв, так она тут как тут: «А когда Кузьма Петрович будет?»
Кузя произнес замысловатое ругательство, ничуть не хуже Фединого.
- И не разу мне не сказал?
- Я тебе сказал еще на прошлой неделе.
- Ты сказал - принеси отчет.
- Принес - увидел бы...
Некоторое время оба молча курили. Кузьма обдумывал страшную месть для Федора, Федор обдумывал, настолько ли он провинился, что бы стать объектом для страшной мести Кузьмы. Кузьма докурил и бросил папиросу в реку. Он придумал хорошую страшную месть и был доволен собой. Федор докурил папиросу и бросил ее вслед за окурком Кузьмы. Вывод был неутешительный - мести не избежать.
Молчание прервал Федор.
- Покажешь, красотку-то?
- Сейчас!
Кузя снял со спины чехол, достал из него купленную только вчера саблю. Сделал несколько выпадов. В свете фонарей сталь и серебро ожили, и в руках Кузи переливалось живое неосязаемое существо - то ли отблеск далекого огня, то ли пленная частица молнии.
Федор смотрел как зачарованный. На самом деле он не видел превосходного мастерства Кузи, не видел красоты и жизни клинка... Ему сдавило сердце, и он поднес руку к груди. Память на мгновение перенесла его на тридцать пять лет назад...
- Да! Это он...
Кузя остановился. Клинок в его руке стал золотистым от света фонарей, но Федор все равно помнил, видел его окровавленным.
- Хочешь попробовать?
- Что? - очнулся Беляев от ужасных мыслей.
- Ну, потанцевать? Со мной?
- Чем? Клинок-то один? - с облегчением отказался Федор.
Но судьба не была к нему благосклонна.
- Ну, прям, один! - Кузя достал из-за спины прямой короткий меч и протянул его Федору. Федор отступил на шаг. Он ненавидел в этот момент свою беспомощность, свою неловкость, но сделать с собой ничего не мог.
- Бери, - Кузя был возбужден, как ребенок, в предвкушении новой интересной игры. За все время, какое Кузя знал Федора, а именно - всю свою жизнь, Федор никогда не был спарринг-партнером Кузьмы.
- Ты уверен? - нашел в себе силы улыбнуться Федор. Он лихорадочно думал, как избежать боя с этим клинком, чудовищем, подлым и вероломным убийцей своих собственных хозяев.
- Уверен. Федь, ну давай... - странно, по-детски протянул Кузя. Сабля странно оттягивала ему руки, ему хотелось сойтись с Федором в противоборстве. Из глубины мозга, оттуда, где живут все странные мысли, пришло: «А действительно ли он так хорош, как мне говорили? Или это просто разговоры?»
- Хорошо! - решился Федор. Если сегодня час его смерти - он готов. Жаль умирать от руки друга, но это лучше, чем безымянная смерть от яда или горькая от предательства.
Федор твердо взял протянутый ему клинок и осторожно повел им в воздухе, примериваясь к его весу. Затем легко перебросил его из правой руки в левую.
- Ну-ка дай мне ножны?
- Зачем? - удивился Кузя.
Федор махнул рукой - «Давай, не болтай». Кузя отстегнул от портупеи ножны и бросил их Федору.
Федор легко поймал их свободной рукой и вложил в ножны свой клинок. Затем взял его, как дубинку и начал крутить «мулине».
- Забыл, что я не фехтую? Ни с кем? А?
Кузя засмеялся, понимая, что забава будет еще интереснее - так он еще не работал ни с кем.
- Забыл!
- Вспомнишь! Мигом отучу тебя задаваться!
Кузя сделал выпад. Федор легко поймал его на свою «палку», отбросил, сделал изящный разворот, уведя за собой Кузин клинок налево, и справа ударил Кузьму по запястью так, что тот взвыл.
- Собственно, бой окончен, - сказал Федор, отпрыгивая.
- Нет! - ответил Кузя и перебросил саблю в другую руку. Именно этого Федор боялся больше всего - что клинок, жаждущий крови, не позволит Кузьме прекратить дружеский бой, превратит его в бой смертельный. Федор твердо решил не причинять вред другу.
Но до настоящего поединка дело не дошло. К мосту подкатила милицейская машина, и оттуда выскочили несколько вооруженных милиционеров.
- Бросить оружие!
Федор с облегчением подчинился. Он положил клинок на доски моста и неторопливо опустился рядом с ним на колени. Кузьма еще одно мгновение помедлил, возвращаясь из мира, куда увел его бой, в простой, реальный. Затем в точности повторил движения Федора, опускаясь на мост рядом с ним.
К ним тут же подбежали два милиционера и направили на них оружие. Федор по-самурайски подобрался и элегантно поклонился. Милиционеры неосознанно ответили таким же полупоклоном.
- Что здесь происходит?!
- Ничего.., - Федор был спокоен и приветлив.
- А это что? - милиционер показал на лежащие рядом с мужчинами мечи, - Тоже ничего?
- Холодное оружие, носимое согласно разрешению на ношение холодного оружия.
- Какое оружие, какое разрешение?! Саммит в понедельник!
- Кузьма Петрович, предъявите Ваши документы офицерам.
Голос Федора был приветлив, но холоден и тверд.
Кузьма тут же достал свои многочисленные разрешения и протянул этот средних размеров телефонный справочник милиционеру, что стоял ближе к нему. Тот начал их читать. Его глаза стали расширяться.
- И это все у вас... с собой?!
- Нет, не все. Со мной... только необходимое.
- Так, поднимайтесь! Едем в отделение!
Федор и Кузя сидели в отделении уже полчаса. Милиционер честно пытался писать протокол, но постоянно сбивался, выслушивая версии происшествия сразу с трех сторон.