- Я тебе благодарна.
- За что?
- За Кузю.
- Он мой друг, ученик, - мрачно ответил Федор.
- Ученик? - удивилась Ирина, - Ах, да, диссертант.... Не за это.... За то, что ты сейчас и Кузьма со мной рядом сейчас. Работа... больше у меня ничего нет, ну, может парочка подружек, которые любят давать мне советы, которые мне не нужны...
- А мы тебе - вроде твоих подружек? - Федор хотел улыбнуться, но вышло кривовато.
- Нет! Вы - мои друзья, надежные и верные. Таким был только мой Кирилл.
- Серьезный человек. И работа у него... серьезная была, - в голосе Федора была горечь.
- Ты не понимаешь! И сарказм твой... неуместен! Он сильный, красивый, добрый, щедрый... был. Я была за ним, как за каменной стеной. Таким и должен быть мужчина, - она говорила и не могла остановиться, - Чтобы чувствовать себя маленьким котенком, согретым на его груди. Я не из слабых женщин, ты знаешь это прекрасно. Мне нужен был человек сильнее меня. И я нашла его. И вот, теперь, когда Кирилла не стало, я не могу найти ему замену. Я буду ждать его.
- Надо жить дальше, завести хотя бы детей!
- Мы встретимся. Не в этой жизни, так в другой. Он ждет меня, я знаю.
- Для чего ты начала этот разговор?
- Я давно хотела сказать тебе... Ты не для меня. Я пыталась полюбить тебя, поверь! Но ты... Ты же не любишь меня...
- Ира! Что ты говоришь такое! - с неподдельной мукой в голосе спросил Федор.
- То, что я вижу, Федя. Ты выдумал себе меня, как Данте Беатриче...
- Ну, извини! Он любил ее всю жизнь...
- Лучше бы он так любил свою жену. Как ее звали, ты помнишь?!
- Конечно.., - механически ответил Федор, затем поспешно поправился, - Нет.
- Вот именно, - Ирина не заметила его оговорки.
Федор, теребя амулет на груди, еще раз попытался начать разговор в нужном ему ключе:
- Ира, прости, но я ничего не понимаю...
Ирина спокойно ответила:
- У тебя уже есть Беатриче. Это ведь она? - Ирина протянула руку к талисману Федора и взяла его в руку. Федор поразился. Непосвященные не могли даже увидеть талисман, а тут! От удивления Федор просто онемел.
- Сколько лет этой миниатюре? - спросила Ирина.
Федор вздохнул и, смутившись, пробормотал:
- Пятьсот.
Ирина вздохнула:
- Вот видишь. Ты же никогда.., - в самый последний момент она замолчала и не выдала своего знания об истинной природе Федора. Она запнулась, но продолжила, - никогда не встречал ее. Но ты ее любишь. Ты знаешь, как ее звали?
Федор кивнул и тихо сказал:
- Анна. Из Дома Опалового Сияния.
Ирина кивнула в ответ:
- Вот... Ты знаешь, как ее звали, какой-то дом... Ты все это выдумал себе и грезишь наяву, Федя... Ты как павлин, распускаешь перья, что бы нравиться хоть кому-то...
Федор напрягся:
- Не павлин! И что ты можешь знать про мои перья?!
Он напряженно посмотрел на Ирину, ожидая хоть какого-то объяснения.
Ирина махнула рукой:
- Что стоит только появиться около тебя молоденькой смазливой студентке, ты распускаешь перья, именно, как павлин!
На самом деле, все происходило с точностью до наоборот, но Федор, от облегчения, даже не стал спорить:
- Господи, ты про это! А то было подумал...
Ирина уже искренне возмутилась:
- Тебе этого мало?!
Федор улыбнулся ей, как ребенку:
- Ревнуешь, все-таки?
Ирина смущенно опустила глаза и пробормотала:
- Не знаю...
- Ревнуешь, уже прогресс! Значит, хотя бы твое самолюбие радует то, что я принес свое сердце к твоим ногам!
Ирина резко прервала его:
- Давай закончим этот разговор! Не к месту. Надо подумать о Кузе.
- Я буду ждать, - совершенно спокойно ответил Федор, - Я потерял свою любимую много лет назад, не смог спасти ее. Анны больше нет на свете. Мне было тяжело, но я научился жить с этой болью...
Ирина похолодела от этих слов Федора. Как он не мог понять! Она не любила его не только потому, что очень сильно любила мужа. Сама мысль о бессмертном и по человеческим меркам, всесильном Хранителе, наполняла душу Ирины страхом и благоговением. Но любовь...
- Не знаю... Мне кажется, что я люблю тебя, Федя, но как друга. Прости! - скороговоркой пробормотала Ирина, что бы только избавиться от этой темы.
Федор кивнул. Ирина тяжело вздохнув, ушла по коридору. Федор остался стоять, обрывая листья с липовой ветки. Его спина была прекрасно видна Кириллу Костромину, что стоял за полуприкрытой дверью ординаторской, держа в руке пакеты с донорской кровью.
- Жену Данте звали Джемма. Донья Джема, - ни к кому не обращаясь, сказал Федор, - И я прекрасно ее помню... Она тоже ждала его всю жизнь...
Славка и Леня ехали по Ленинграду. Славка вела свой байк умело и у Лени звенел в ушах ветер. Его не покидало чувство, что за ними кто-то бежит или едет, от чего смелого Леню пробирал мороз по коже. Подъехав к мосту, Славка остановила железного друга...
- Ну, вот! Что-то слетело.
- Ничего, пешком прогуляемся.
Они зашли на мост. Откуда ни возьмись, на мосту появился человек, за ним еще, еще... Леня загородил собой девушку. Славка, к его удивлению достала огромный, подаренный ей Кузьмой нож. Окружающие не испугались, только начали мерзко перешептывались на непонятном языке.
- Вампиры! - охнула Всеслава.
- Что?! Кто?! Опять...
- Я попробую посмотреть байк, может заведется! Задержи их, но будь осторожен. Нож возьми, он серебряный!
- Добро, девочка! - кивнул Леонид, - Починишь и к Федору за подмогой. Не сможешь, беги! Храм рядом, на Святую землю не сунутся!.. Поиграем!.. - он отвернулся от Всеславы, - Ну, сколько вас тут, твари!?
Леня решительно вошел в неоновый круг света. Он решил гнать нежить до середины моста. С ужасом он пытался сосчитать вампиров, оказалось, что их штук десять. Достав мобильный, он обнаружил, что тот отключен - села батарея.
- Черт! Ну, ладушки....Начнем, пожалуй!
Осторожной кошачьей спецназовской походкой он начал подходить к самой большой группе нежитей. Вампиры возбужденно перешептывались. Решили нападать все сразу, легко расправившись с двумя первыми, Леня ощутил прилив сил и странное чувство превосходства. Его радовало, что, напоровшись на нож, дурни сгорали, как свечки.