Уже подходя к массивным дверям главы представительства, Джеймс подумал, что его триумф так никто и не увидел, по пути ему не попался ни один даже самый занюханный послушник, что слегка испортило настроение бедующему аристократу планеты Пандора.
Ведь попасть на приём к Главе миссии удостаивались очень немногие, а большинство из этих счастливчиков получали поощрения и новые должности. Правда, на взгляд Джеймса далеко незаслуженно, в отличие от него.
Стоявший на посту младший смотритель кивнув, открыл Тейлору дверь, и он смело шагнул в приёмную, где сморщенный писарь старательно выводил перьевой ручкой латинские буквы на длинном манускрипте.
Присев на самый краешек широкого дивана, Джемс в ожидании, ударился во вспоминания.
В памяти всплыло, как он был представлен фон Лютвицу ещё во время Стамбульской компании, проходя начальную стажировку в местной миссии.
Именно Барон, будучи вторым стражем, предложил тогда воскресить старую восточную традицию насаживать особо опасных преступников на кол, а что таких найдётся не мало, сомнений не вызывало. Вот тогда, будущий смотритель и кинулся с усердием, выполнял это пожелание.
Конечно, сначала было до одури противно, но не от истошных криков умирающих, нет, они звучали, словно песня для его ублюдочного сознания, ария смерти как назвал эти голоса для себя сам Джеймс. А вот к фекалиям и выползающим кишкам, что бесконечно окропляли фартук младшего смотрителя, привыкнуть было гораздо сложней, но он справился. За это и получил новое назначение на сегодняшнюю должность и перевод в Новую Москву, как впрочем, и Барон Отто фон Лютвиц.
Заморгавшая на столе у писаря лампочка, вырвала Тейлора из живых воспоминаний.
--Прошу вас, господин Барон готов вас принять. --Неожиданно приятным баритоном, на чистейшем Глобо, произнёс секретарь, указав рукой на дверь.
На внезапно негнущихся ногах, смотритель «ордена знаний» вошёл в просторный кабинет.
Аскетизм, явно не входил в число добродетельных качеств хозяина этого кабинета, как впрочем, и многое другое из праведного арсенала ордена.
За широким столом в роскошном кресле, сидел Царь и Бог этих земель Барон Отто фон Лютвиц ну, по крайней мере, он искренне так считал.
Оторвав голову от бумаг, глава миссии с широкой улыбкой шагнул на встречу и, расставив руки в желании обнять, проговорил.
-- Джеймс!? Мальчик мой, иди я тебя обниму!?--Глаза Барона лучились открытым приветствием, а выгнутая назад спина выражала высшую степень доверия.
Тело Тейлора само метнулось навстречу объятьям. Прижавшись к тщедушному телу старика, он от избытка восторженных чувств, даже немного разрыдался. Но слёзы быстро сменила пробежавшая по спине дрожь, и она была вызвана не ладошками Барона, а совсем другими вещами, притом материальными.
Просто на столе у главы скромно на краю, лежали рядом две книги. Одна носила сугубо прикладное название «Энциклопедия пыток» за авторством Браина Лейна, а вторая была более в прозу, но по содержанию давала фору многим подобным изданиям. На титульной обложке яркой краской сверкало название «Особый отряд 731». Дрожь Джеймса же была вызвана не самим фактом присутствия очень дорогих Земных изданий и даже не их содержанием.
Всё дело в том, что он сам придумал сплетню о наличии в кабинете именно этих книг, как неких настольных учебников, что без конца штудирует господин Барон.
Более открытого намёка о возможностях и осведомлённости ордена и придумать было сложно.
Но вот, глава отлип от тела Джемса, похлопывая его по плечу, указал на широкое кресло для посетителей и, продолжая улыбаться, произнес.
--Присаживайся сынок, расслабься, мы же с тобой старые друзья к чему нам все эти условности.-- не убирая с лица улыбку мудрого отца, обойдя стол, Барон уселся на своё место. Разместив свой худосочный зад поудобнее, он начал разговор.
-- Тебя друг мой, я заприметил ещё на Османской компании, помнишь те славные деньки, тогда наш «Орден» показал всему этому миру настоящую силу веры, единения, и торжество нашего научного подхода. Мы не просто так носим своё гордое название, за нами столетия борьбы с ересью, века неусыпного стремления к новым знаниям и просвещению. Откинув псевдо догмы мы неусыпно и неуклонно ведём людей в настоящие светлое будущие.
Бремя это не лёгкое, порой приходится, и «замарать руки» и ты мой мальчик проявил себя в этом нелёгком деле с самой лучшей стороны. -- Погладив потянувшийся к нему цветок ярко рыжей окраски, стоявший в горшке у стола, Барон продолжил.