АХИМА
это имя фигурирует в Библии как имя одного из исполинов, сынов Енаковых (Числа, ХТТ, 23): "Ахиман, Сесай и Фалмай, дети Енаковы", — изгнанных из Хеврона во времена Моисея; однако в качестве имени верховного князя живших до потопа Исполинов имя это выбрано Вонделом вполне произвольно.
УРАНИЯ
несмотря на утверждение Вондела в письме к Иоахиму Аудану (см. наст, изд., с. 257), что имя это — производное от "ур" (евр. "огонь"), т. е. от того же корня, что и "Уриил", и не имеет ничего общего с греческими корнями, в подобной этимологии есть большие сомнения. Греческая Урания, "Небесная", одна из девяти олимпийских муз, не раз привлекала внимание Вондела (ср., к примеру, ст. 35 публикуемой в нашем издании "Похвалы мореходству"), а также и Джона Мильтона, который начинает седьмую песнь "Потерянного рая" именно с обращения к "Урании"; "Ной" и "Потерянный рай" были опубликованы практически одновременно, но между Англией и Голландией как раз шла война. Подчеркнуто земной, властный и сладострастный образ Урании в "Ное" как раз являет собою полную антитезу "Урании Небесной", т. о. и самое имя ее — кощунство.
Н.И.Балашов. Вондел в системе западноевропейской литературы XVII в
Издание Йоста ван ден Вондела (17 ноября 1587 — 5 февраля 1679) идеально соответствует задачам "Литературных памятников".
В круг чтения советских людей как раз к четырехсотлетию писателя вводится большой, но почти совершенно у нас неизвестный поэт и драматург, полнее всего представивший литературу Голландии (освободившихся в конце XVI в. Северных Нидерландов) времени высшего расцвета ее экономики и золотого века ее культуры.
Жизнь Вондела была долгой не просто потому, что он прожил более девяносто одного года и весь свой век неустанно трудился па благо общества и культуры Нидерландов. Среди современников Вондела не сыскать второго писателя, который пережил бы — и так страстно — столько поворотных событий в истории и истории литературы. Он родился спустя 20 лет после восстания Нидерландов против испанского владычества, всего шесть — после победы антифеодальной революции и обретения независимости, через два — после смерти самого ненавистного угнетателя Нидерландов герцога Альбы и за год — до поражения Непобедимой Армады, коренным образом ослабившего главного противника нидерландской независимости и свободы.
А умер Вондел, когда освободившиеся Северные провинции Нидерландов стали экономически самым передовым государством, первой морской державой, обогнавшей не только ослабевшую Испанию, но и затмевавшей развивающуюся Англию. Именно на Голландию, которая выросла на глазах и при содействии Вондела, обратились взгляды передовых русских людей конца XVII в., желавших использовать ее опыт в переустройстве экономики, выходе на мировые морские пути и в возможном упорядочении администрирования.
Жизнь Вондела начиналась и завершалась в совершенно отличные исторические эпохи: родился он еще при Филиппе II, повапленном гробе Средневековья, обряженном по ренессансной моде, а умирал, когда в Англии началось Просвещение, вот-вот должен был родиться Монтескье, а крупнейшему деятелю раннего Просвещения будущему Петру Великому было пять лет.
Удивительна судьба Вондела и в беге литературного времени. Хотя Нидерланды породили Эразма Роттердамского, и как читатель увидит из статей и комментариев к этому изданию, Вондел был окружен талантливыми поэтами, писавшими не только по-латыни, но и на родном языке, в Нидерландах в некоторых областях литературы дольше, чем в других странах Западной Европы, удерживались типологически средневековые традиции.