Естественно, неоднократные ссылки на данные 1937 г. требуют развернутых пояснений. Ныне это нетрудно сделать: «Еще в 1937 г. нашей разведкой под руководством заместителя начальника ИНО НКВД Шпигельгласа были добыты важные документальные сведения об оперативно-стратегических играх, проведенных командованием рейхсвера (позже вермахта). Этим данным суждено было сыграть значительную роль в развитии событий и изменении действий нашего руководства перед германо-советской войной.
После оперативно-стратегических игр, проводившихся фон Сектом, а затем Бломбергом, появилось «завещание Секта», в котором говорилось, что «Германия не сможет выиграть войну с Россией, если боевые действия затянутся на срок более двух месяцев и если в течение первого месяца войны не удастся захватить Ленинград, Киев, Москву и разгромить основные силы Красной Армии, оккупировав одновременно главные центры военной промышленности и добычи сырья в Европейской части СССР»[26].
Со страниц ставших мировым бестселлерам мемуаров под названием «Разведка и Кремль» (второе издание под названием «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930 — 1950 годы») еще в конце прошлого века об этом поведал генерал Павел Анатольевич Судоплатов[27].
Об этом же говорится и в третьем томе «Очерков Истории Российской Внешней Разведки». «В начале 1937 г. внешняя разведка информировала руководство страны об имевшем место в ноябре 1936 г. совещании высшего политического и военного руководства Германии, на котором обсуждались планы «восточного похода» Германской армии.
Совещание пришло к выводу, что никакого точного решения относительно восточной кампании не будет найдено, пока не будет разрешен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше»[28].
Совершенно очевидно, что вопрос о нападении Германии на Польщу ради создания соответствующего плацдарма для последующего нападения на СССР был предрешен еще тогда, в ноябре 1936 г., и тогда же «соответствующим образом» прорабатывался.
О реально усиливавшейся угрозе безопасности и суверенитету Польши, а следовательно, и усилении угрозы продвижения гитлеpовской экспансии к тогдашним западным границам СССР Сталин знал еще с осени 1935 г. Эти сведения были добыты с помощью известной французской журналистки Женевьевы Табуи и влиятельного банкира Танери. Именно тогда стали известны планы Гитлера, в частности, на 1938 г. — захват Австрии, затем Чехословакии, что и означало бы выход вермахта на исходные для нападения на Польшу позиции[29].
Ослепленное патологической русофобией и советофобией тогдашнее польское руководство вплоть до 1 сентября 1939 г., к глубокому сожалению, не нашло в себе мужества хотя бы ради коренных интересов безопасности собственно Польши ответить взаимностью на фактически бесконечный ряд призывов и предложений СССР о сотрудничестве в военной сфере, прежде всего в целях отражения неумолимо надвигавшейся гитлеровской агрессии. С маниакальным упорством закоренелого самоубийцы (между прочим, многовековая «традиция» польского руководства!) Варшава делала все, что только возможно было желать вопреки элементарно здравому смыслу и собственным же интересам. Вплоть до того, что втуне лелеяла мечту о нападении на СССР и захвате, например, Советской Украины. Как можно было не понимать, что Гитлер ни при каких обстоятельствах не пойдет на это в союзе с «версальским ублюдком» — так Гитлер называл Польшу (и Чехословакию тоже — ну никак невозможно взять в толк! Одно слово — шляхта, пся крев!..
26