Так как на Перекопе шел бой, то оттуда на наш участок не могли выслать пехотных подкреплений, и часа через полтора к нам подошла только батарея 1-го полка. Остаток нашей пехоты, вернее одиночные пулеметы и отдельные стрелки, совместно с батарейными пулеметами образовали весьма жиденькое охранение наших батарей, которые своим интенсивным огнем остановили наступление красных в сторону Армянска и вели весьма солидный артил(лерийский) бой до наступления полной темноты. К сожалению, не располагая пехотой мы не в состоянии были остановить продвижение красных на юг, в то время как хребет на линии Караджанай-эк(ономия) Тимохина мы удержали за собой полностью. Небольшие группы кавалерии безуспешно пробовали атаковать нас в течение дня; всех тревожил вопрос, где в данный момент находится конница Буденного. За вторую половину дня ранена сестра Колюбакина и убита одна лошадь.
В темноте отошли на восточ(ную) окраину Армянска. Говорили, что 1-й полк должен выйти с Перекопского вала и совместно с долженствующей подойти сюда конницей Барбовича в течение ночи и утра отрезать и ликвидировать Чувашскую группу красных. Мы простояли часа два у крайних хат Армянска, но наша конница не появилась. Стали говорить, что и 1-й полк не пошел к Чувашскому полуострову, а только выслал туда разведку. Так как намерения у красных угадать было не трудно и легко можно было предположить, что частью сил они двинутся ночью на Армянск, который, вследствие того что предположенная операция генерала Туркула и г(енерала) Барбовича не состоялась, оставался совершенно открытым с запада, то чтобы не быть застигнутым совсем врасплох было выдвинуто несколько застав по почину артиллерии и состоящих из батарейных номеров и пулеметов. Около 12 часов ночи я зашел в дом, где помещалось управление бригады артиллерии, с целью узнать обстановку. Ничего не узнал: там готовились к ужину и довольно спокойно накрывалось каждому по прибору из двух тарелок.
27.10/09.11
Стояли на улице все время, а в 2 ночи приказано было начать отход на Юшунь. Со всех сторон заскрипели повозки и все начало вытягиваться на дорогу к Юшуни. Какой-то летчик догадался двигать аэроплан прямо по дороге с помощью пропеллера, то включая, то, выключая мотор. Еще издали неслись крики «в сторону», «аэроплану дорогу». Беда в том, что он продвигался со скоростью крупного шага лошади и все время останавливался. Орудийные лошади шарахались в сторону, повозки чуть не переворачивались, и это продолжалось довольно долго, пока летчика не выругали со всех сторон и не перестали обращать на него внимания. Раз пять до Юшуни он то отставал от нас, то обгонял нас, тормозя движение всей колонны. Перед наступлением рассвета подошли к укрепленной линии; после довольно долгого стояния, во время которого каждый норовил протолкнуться в единственную землянку, из которой весьма заманчиво поднимался к верху дымок, выяснилось, что позиции батареи нашей и 4-й будут тут же у дороги Армянск — Юшунь. После короткой рекогносцировки местности мы стали почти непосредственно у дороги, у небольшого озерка. Получилось так, что мы оказались левее и несколько сзади позиционной восьмидюймовой батареи, причем заметно было, что это офицерам той батареи не понравилось; они поговаривали, что своей частой стрельбой мы навлечем и на них, стоящих очень близко от нас, огонь неприятельских орудий. Вскоре показался из Воинки наш бронепоезд. Ему приказано было продвинуться к Армянску, посмотреть, занят ли уже Перекопский вал противником, погрузить оставшиеся на вокзале в Армянске снаряды (несколько ящиков) и прикрыть отход последних частей пехоты.
Приблизительно через полтора часа бронепоезд вернулся и остановился на уровне батареи. Оказалось, что в Армянске в одной из улиц появилась группа конных, которая довольно спокойно приблизилась к бронепоезду, один из этой группы крикнул: «Начдив требует к себе комбрида!» Командир бронепоезда «Георгий Победоносец», подполковник Сохранский одел шинель и, поспешно соскочив, направился к конным: приблизившись к ним и заметив что-то странное, он пытался броситься назад, но ему преградили дорогу. В этот момент в тендер паровоза попадает снаряд из стоящей где-то неподалеку пушки. (Эти конные были красными, которые вошли уже в Армянск вслед за нашими заставами, уже очистившими селение.) Бронепоезд, не дав даже пулеметной очереди по группе конных, на его глазах пленившей их командира, дал полный ход назад и сопровождаемый не принесшей ему вреда огнем красной пушки отошел к укрепленной линии. Команда чувствовала себя довольно сконфуженно и все время указывала на слабое давление пара и на образовавшуюся от попадания течь воды в тендере.