Но неожиданно для всех кардинальный шаг к объединению с Колчаком по собственной инициативе предпринял сам Деникин. В тот самый день, 30 мая 1919 г., когда Особое совещание решало какой ответ дать делегатам из Парижа, Деникин огласил свой приказ № 145. В нем говорилось:
«Безмерными подвигами Добровольческих армий, кубанских, донских и терских казаков и горских народов освобожден Юг России, и русская армия неудержимо движется вперед к сердцу России.
С замиранием сердца весь русский народ следит за успехами русских армий, с верой, надеждой и любовью. Но наряду с боевыми успехами в глубоком тылу зреет предательство на почве личных честолюбий, не останавливающихся перед расчленением Великой, Единой России.
Спасение нашей Родины заключается в единой Верховной власти и нераздельном с нею едином Верховном командовании.
Исходя из этого глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служению горячо любимой Родине и ставя превыше всего ее счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку как Верховному правителю Русского Государства и Верховному главнокомандующему русских армий.
Да благословит Господь его крестный путь и да дарует спасение России.
Генерал-лейтенант Деникин»{72}.
Свой приказ генерал Деникин зачитал лично в Кубанском войсковом собрании во время парадного обеда, который он давал отъезжающему за границу английскому генералу Бриггсу. Этим жестом Деникин помимо всего прочего демонстрировал союзникам, что в России идет консолидация антибольшевистских сил, а кубанским сепаратистам в очередной раз было указано на их вредную общерусскому делу позицию. Как утверждали очевидцы, этот великолепный жест главнокомандующего буквально ошеломил всех присутствующих. Все просто оцепенели, а потом переполненные чувства их вылились в поток восторженных возгласов и речей. Генерал Деникин переходил из объятий в объятия. Ему даже целовали руку.
Скорее всего Деникин был искренен в своем решении. Во всяком случае, членам Особого совещания он говорил потом, что не будет подчеркивать необходимость сохранения за собой всей полноты власти на Юге России. «Я человек военный. Раз я подчинился, я стою, держа руку под козырек и жду приказаний»{73}.
Сразу же после этого делегация от Особого совещания и Генерального штаба выехала в Париж. Главными ее задачами было связаться оттуда с Колчаком и переслать ему документы, в которых изложены сведения о ситуации в армии и планах на гражданское переустройство освобожденных от большевиков территорий. Вторая задача сводилась к тому, чтобы уяснить, как союзники отреагируют на предстоящее объединение белых сил и не отразится ли это на размерах их помощи Добровольческой армии.
Нужно учитывать в какое время происходили эти события, французы спешно бросили Одессу, и был заключен Версальский договор, который подвел итоги Первой мировой войны. В обоих случаях союзники по сути дела проигнорировали интересы Белого движения. Его вожди и русская эмиграция имели возможность убедиться, что европейские парламенты и правительства прежде всего озабочены своими внутренними проблемами. Их меньше всего волнуют общерусские дела, а если они ими и занимаются, то только с единственной целью — извлечь для себя побольше пользы из сложившейся ситуации. Депутаты европейских парламентов в абсолютном большинстве своем требовали от правительств не вмешиваться в русские дела, а все имеющиеся ресурсы направлять для решения национальных задач.
Уяснив все эти нюансы, делегаты от Юга России стали склоняться к выводу, что в случае подчинения Колчаку основная, если не вся, иностранная помощь пойдет ему, и Вооруженные Силы Юга России от этого только потеряют, и может быть лучше сохранить все так, как было до сих пор. Здесь же, в Париже, делегаты смогли убедиться в том, как сильно разобщены находившиеся там русские эмигрантские политические партии, движения и союзы. Уже во время их пребывания в Париже самораспустилось «Политическое совещание», присылавшее делегацию к Деникину.
В это же время неудачи обрушились на самого Колчака, и он стал отступать. Интерес у западных политиков к эмиссарам Деникина практически ни в чем не проявлялся, а многие из них, в том числе и лидер французских радикалов Ж. Клемансо, открыто обвиняли лидеров Белого движения в симпатиях к немцам и не рекомендовали вести с ними никаких дел.
Как и планировалось, эмиссары Деникина по прибытии в Париж отправили Колчаку в Омск все заготовленные для него документы и получили уведомление оттуда, что они дошли по назначению. Однако в течение полутора месяцев никакой реакции на предложения Деникина не поступило. Единственное, что сделал Колчак — он своим приказом назначил Деникина своим заместителем. Некоторые члены делегации съездили и в Лондон, но и там результат был тот же. Первые лица государства с ними на контакт не пошли. Уже в день отъезда посланников Деникина из Парижа они узнали, что туда прибывает делегация от Колчака, но простейший анализ ее состава показывал, что вопросы объединения она решать не правомочна.