-- Что такое? -- спросил Кедров, приподымаясь.
-- Да что! Распряглась!.. Вот мы ее сейчас...
-- Ах ты, Боже мой!.. -- со стоном вырвалось у Кедрова...
-- Не бойся, догоним, -- успокаивал его извозчик...
Минут двадцать возился он около хомута, прилаживая дугу, затягивая ремни; пыхтел, плевал на руки, тыкал кулаком в морду лошади, ругался и поминутно приговаривал:
-- Вот мы ее сейчас... в одную минуту...
Наладив кое-как, он с трудом взобрался на козлы, сердито хлестнул кнутом лошадь под живот, и пролетка, не торопясь, покатила дальше.
Скоро с Невского свернули на Садовую, добрались до Летнего сада и покатили вдоль Марсова поля. Но тут снова повторилась та же история: дуга упала на спину лошади, лошадь остановилась, и старик-извозчик снова слез с козел. Кедров соскочил с пролетки и, потеряв всякое терпение, кричал, потрясая сжатыми кулаками перед самым носом извозчика:
-- Ну тебя к черту, с твоей ездой! В участок отправлю! Дальше не поеду с тобой!..
Но далеко кругом не видно было ни одного извозчика! Пришлось покориться и ждать.
-- Поворачивайся же скорей! -- прикрикнул он на спокойно двигавшегося старика: -- Этак с тобой до вечера не доедешь!.. Давай-ка я... пусти!..
И оттолкнув извозчика, он стал сам затягивать ремни со всей силой своего нетерпения и досады.
-- Не туды суешь, барин! -- командовал старик: -- Сюды! Во-во! Теперь тягни его, тягни, крепше... Вот мы его сейчас... в одную минуту... -- и кряхтя вместе с ним, успокаивал его: -- Не бойсь, не уйдут... нагоним...
Спустя десять минут, взлезая на свое место, он одобрительно говорил:
-- Ну вот, и ладно! Ты хочь и барин, а сила в тебе есть... И покорно благодарим, ваше благородие... Н-но, проклятая!..
Около Троицкого моста их постигла новая неудача: мост был уже разведен и пришлось ждать полчаса, пока в образовавшийся в мосту узкий проход прошли по одному столпившиеся в этой части Невы суда и сообщение восстановилось. Ожидая у моста, Кедров продрог от утреннего холода и сырости, поднимавшейся с реки. В груди у него ныло, он был обескуражен, подавлен; сидел на дрожках молча, неподвижно и только дрожал всем телом и тоскливо поглядывал по сторонам. Полнеба над Невой горело утренней зарей, но река не отражала зарева, сохраняя свой угрюмый, стальной цвет, глухо волновалась и металась, так что нельзя было разобрать ее течения. Около пристани Финляндского пароходства качался маленький, с железной крышей, черепахообразный пароходик; за пристанью стояли неподвижно две огромные, бесконечной длины, баржи, нагруженные березовыми дровами, на которых, завернувшись с головой в пальто, спали люди под открытым небом...
Когда навели мост и пролетка снова тронулась -- Кедров не почувствовал от этого уже никакого удовлетворения. Ему было холодно, неудобно, все тело болело, в голове от спиртных напитков стоял беспрерывный шум... Проезжая по Каменноостровскому проспекту, мимо его нарядных скверов, он увидел на скамьях каких-то людей, спавших под открытым небом, так же, как и те, на барках, завернувшись с головой в рваные пальто, дрожа во сне от холода крупной, собачьей дрожью. "В Петербурге, -- думал он: -- есть сейчас десятки тысяч пустых квартир, освободившихся за выездом их жильцов на дачу, а у этих несчастных нет угла, где они могли бы переночевать, спрятаться от ночного холода и тумана. Черт знает, какая ерунда!.." И то, что он сам куда-то ехал на рассвете и дрожал от холода, вместо того, чтобы спать дома в теплой и мягкой постели, представлялось ему такой же дикой, бессмысленной нелепостью...
Не доезжая до Елагина острова, он встретил пролетку, в которой уже возвращались со Стрелки Ольга Викторовна и Аргонский. Они оба были закутаны в его плащ и сидели, тесно прижавшись друг к другу. Лица у них были глубоко спокойные, светлые и довольные. Увидев мужа, Ольга Викторовна сбросила с себя плащ и, остановив извозчика, спрыгнула с пролетки.
-- Я уж беспокоилась о тебе! -- сказала она, подбегая к нему: -- Господи, как ты озяб! Совсем зеленый стал!.. Я, знаешь, тоже замерзла и должна была закутаться в плащ Аргонского... Но, Боже, как хорошо было на Стрелке!.. Ты себе и представить не можешь!.. Только что солнце взошло!.. Отчего ты так запоздал?
-- Извозчик плохой попался, -- нехотя отвечал Кедров, глядя себе в ноги.
-- Мы хотели тебя там подождать, да уж слишком мне холодно стало: с возморья дует прямо ледяной ветер!.. И я боялась еще, как бы к поезду не опоздать...
-- Да, пора на вокзал, -- сказал Кедров, вынимая часы: -- уже около пяти...
Ольга Викторовна вскочила в пролетку и села рядом с ним, прижимаясь к нему плечом и бедром. Кедров не пошевельнулся и не взглянул на нее. Извозчик повернул назад. Аргонский издали раскланялся с ними...