На финляндском вокзале наскоро, обжигаясь, пили чай. Кедров решил переждать здесь до десяти часов и потом отправиться на прием в лечебницу.
-- Но, ведь, ты не спал совсем! -- ужаснулась Ольга Викторовна: -- Ты заболеешь!..
Он криво усмехнулся. Ему была неприятна ее заботливость о нем. Он пожал плечом и ничего не ответил...
* * *
Поезд подходил к станции. Кедров вышел на площадку. Замелькали семафоры, стрелки, сторожевая будка, шлагбаум; паровоз замедлил ход, потянулся станционный сад, потом железный навес станции, под которым двигалась, шаркая по асфальту, с глухим гулом говора и смеха, праздная дачная публика. В толпе перед Кедровым мелькнуло лицо Ольги Викторовны; она взмахнула белым платочком и уплыла назад. Поезд остановился.
Кедров спрыгнул с площадки и пошел навстречу жены. Она издали улыбалась ему и продолжала махать платком. Рядом с ней шел Аргонский. Увидев его, Кедров нахмурился. От бессонной, тревожной, пьяной ночи он весь день был как в тумане, с трудом принимал больных и качался, как больной. При виде упитанной, бритой физиономий Аргонского, шедшего рядом с Ольгой Викторовной и самодовольно улыбавшегося -- ревность с прежней силой охватила его, и у него позеленело в глазах...
-- Ну, здравствуй! -- приветствовал его рецензент добродушно-снисходительным тоном, словно прощая ему его приезд.
Здороваясь с ним, Кедров почувствовал запах водки и вина и брезгливо поморщился.
-- Я, брат, у тебя с двенадцати часов, -- продолжал тот, глядя на него с верху вниз: -- часа три у себя поспал -- и прикатил на лоно природы -- свеж и бодр, как юный бог!.. А твоя жена, должен тебе сказать, очаровательная женщина!..
Он взял руку Ольги Викторовны, обнаженную до локтя, и поцеловал выше кисти. Молодая женщина отдернула сердито руку и сказала, сдвинув брови:
-- Не болтайте глупостей!..
Она приблизила свою щеку к лицу мужа; он слегка коснулся ее губами и отвернулся: от нее также пахло вином.
-- Вы уже обедали? -- спросил он, хмурясь.
Ольга Викторовна, смущенно смеясь, взяла его под руку:
-- Мы до трех часов гуляли в парке и страшно, страшно проголодались!..
"Без меня гуляли, без меня обедали!", -- раздраженно подумал Кедров. Но ничего не сказал...
-- Ты, брат, плохо выглядишь, -- сказал Аргонский, поглаживая себя по широкой, атлетической груди, как будто для того, чтобы подчеркнуть свой здоровый, цветущий вид: -- Болен?..
-- Нет... так... -- с трудом ответил Кедров.
Его лицо было, действительно, болезненно желто, под глазами темнели широкие, синие круги, запавшие глаза смотрели грустно, устало.
-- У него всегда такой вид, -- заметила Ольга Викторовна: -- он изнуряет себя работой и по ночам не спит...
Они пробились сквозь толпу гуляющих и вышли из вокзала на улицу. По дороге Аргонский купил Ольге Викторовне три розы, и Кедрова передернуло, когда она поднесла их к своему лицу и потом приколола к груди. Всю дорогу он молчал, смотрел себе на ноги и злился на себя за то, что не мог обругать Аргонского и прогнать его раз на всегда. А рецензент чувствовал себя превосходно, рассказывал какую-то длиннейшую историю из актерского и газетного быта и сам громко смеялся в тех местах своего рассказа, где, по его мнению, нужно было смеяться. Он совершенно игнорировал Кедрова и вел себя так, словно его тут и не было вовсе. Разговаривая, он касался пальцами локтя Ольги Викторовны, часто целовал ее руку, заглядывал ей в глаза, шел все время с ней плечо к плечу... Кедров бессильно бесился, мучась от страха, что Аргонский, посреди улицы, вдруг обнимет и поцелует его жену. "От этого нахала всего можно ожидать!.."
Ольга Викторовна вдруг оставила руку мужа и пошла вперед.
-- Я распоряжусь, чтобы тебе подали обед -- сказала она на ходу, оглядываясь и улыбаясь Аргонскому.
Нисколько не стесняясь присутствием мужа, Аргонский любовался ее тонкой, изящной фигурой, одетой в черный вуалевый "реформ", трен которого она несла в руке, показывая сзади нижнюю часть тонких, красивых икр в черных ажурных чулках. Черная головка с низкой, пышной прической слегка колыхалась на открытой шее в такт плавной походке. Глядя на ее круглую, как у девушки спину, Аргонский задумчиво, мечтательно протянул:
-- М-м-да...
Когда она скрылась в калитке дачного сада, он обернулся к Кедрову и, покровительственно похлопав его по плечу, спросил, как спрашивают детей, ответами которых вовсе не интересуются:
-- Ну что, брат? Как дела?..
Кедров отодвинулся от его руки и ничего не ответил. Они вошли в садик, разбитый около дачи; Кедров опустился на скамью, Аргонский, мурлыкая что-то, ходил перед ним по дорожке взад и вперед. Спустя несколько минут в сад сбежала Ольга Викторовна.