Ты прав, ты прав… В бесхитростном покое
ты жизнь цедишь… Все счастие мирское
лишь в двух словах: «я дома»…
Троекратный стук в дверь.
Колвил.
(идет к двери)
Вот напасть…
Осторожно входит Разбойник.
Разбойник.
Пурпурный пес, виляй хвостом! Я снова
пришел к тебе из царствия лесного,
где ночь темна, как дьяволова пасть!
Он и Колвил подходят к камину. Проезжий сидит и курит в другом конце комнаты и не слышит их речей.
Мне надоела сумрачная пышность
дубового чертога моего…
Ба! Тут ведь пир! Кто это существо
дымящее?
Колвил.
Проезжий, ваша хищность.
Он возвращается из дальних стран,
из-за морей…
Разбойник.
…А может быть, из ада?
Не правда ли? Простужен я и пьян…
Дождь — эта смесь воды святой и яда —
всю ночь, всю ночь над лесом моросил;
я на заре зарезал двух верзил,
везущих ром, и пил за их здоровье
до первых звезд, — но мало, мало мне:
хоть и тяжел, как вымище коровье,
в твой кабачок зашел я, чтоб в вине
промыть свою раздувшуюся душу;
отрежь и пирога.
(Подходит к Проезжему.)
Кто пьет один,
пьет не до дна. Преславный господин,
уж так и быть, подсяду я, нарушу
задумчивость лазурного венка,
плывущего из вашей трубки длинной…
Проезжий.
Тем лучше, друг. Печалью беспричинной
я был увит.
Разбойник.
Простите простака,
но этот луч на смуглой шуйце вашей
не камень ли волшебный?
Проезжий.
Да, — опал.
В стране, где я под опахалом спал,
он был мне дан царевною, и краше
царевны — нет.
Разбойник.
Позвольте, отчего ж
смеетесь вы — так тонко и безмолвно?
Или мое невежество…
Проезжий.
Да полно!
Смешит меня таинственная ложь
моих же чувств: душа как бы объята
поверием, что это все когда-то
уж было раз: вопрос внезапный ваш
и мой ответ; мерцанье медных чаш
на полке той; худые ваши плечи
и лоск на лбу высоком, за окном —
зеркальный мрак; мечтательные свечи
и крест теней на столике резном;
блестящие дубовые листочки
на ручках кресла выпуклых и точки
огнистые, дрожащие в глазах
знакомых мне…
Разбойник.
Пустое… Лучше мне бы
порассказали вы, — в каких морях
маячили, ночное меря небо?
Что видели? Где сердце и следы
упорных ног оставили, давно ли
скитаетесь?
Проезжий.
Да что ж; по божьей воле,
семнадцать лет… Эй, друг, дай мне воды,
во мне горит твое сухое тесто.
Колвил.
(не оглядываясь, из другого конца комнаты)
Воды? Воды? Вот чудо-то… Сейчас.
Разбойник.
Семнадцать лет! Успела бы невеста
за это время вырасти для вас
на родине… Но, верно, вы женаты?
Проезжий.
Нет. Я оставил в Старфильде родном
лишь мать, отца и братьев двух…
Колвил.
(приносит и ставит воду перед Разбойником)
Вином
вы лучше бы запили…
Разбойник.
Шут пузатый!
Куда ж ты прешь? Куда ж ты ставишь, пес?
Не я просил, — а дурень мне принес!
Ведь я не роза и не рыба… Что же
ты смотришь так?