Гонвил.
Незвучною любовью,
мой друг, незвучной, но глубокой… Что же
меня ты спрашиваешь?
Эдмонд.
Так. Не знаю…
Прости меня… Не надо ведь о мертвых
упоминать… О чем мы говорили?
Да, — о моем недуге: я боюсь
существовать… Недуг необычайный,
мучительный, — и признаки его:
озноб, тоска и головокруженье.
Приводит он к безумию. Лекарство,
однако, есть. Совсем простое. Гонвил,
решил я умереть.
Гонвил.
Похвально. Как же
ты умереть желаешь?
Эдмонд.
Дай мне яду.
Гонвил.
Ты шутишь?
Эдмонд.
Там, вон там, в стене, на полке,
за черной занавеской — знаю, знаю,—
стоят, блестят наполненные склянки,
как разноцветные оконца — в вечность…
Гонвил.
…Иль в пустоту. Но стой, Эдмонд, послушай, —
кого-нибудь ведь любишь ты на свете?
Иль, может быть, любовью ты обманут?
Эдмонд.
Ах, Гонвил, знаешь сам!.. Друзья мои
дивятся все и надо мной смеются,
как, может быть, цветущие каштаны
над траурным смеются кипарисом.
Гонвил.
Но в будущем… Как знать? На перекрестке…
нечаянно… Есть у тебя приятель,
поэт: пусть скажет он тебе, как сладко
над женщиной задумчивой склоняться,
мечтать, лежать с ней рядом, — где-нибудь
в Венеции, когда в ночное небо
скользит канал серебряною рябью
и, осторожно, черный гриф гондолы
проходит по лицу луны…
Эдмонд.
Да, — правда,
в Италии бывал ты, и оттуда
привез…
Гонвил.
…жену…
Эдмонд.
Нет, — сказочные смерти,
играющие в полых самоцветах…
Я, Гонвил, жду… Но что же ты так смотришь,
гигантский лоб наморщив? Гонвил, — жду я,
ответь же мне! Скорее!
Гонвил.
Вот беспечный!
Ведь до того, как друга отравлять,
мне нужно взвесить кое-что, — не правда ль?
Эдмонд.
Но мы ведь выше дружбы — и одно
с тобою чтим: стремленье голой мысли…
А! Просветлел… Ну что же?
Гонвил.
Хорошо,
согласен я, согласен… Но поставлю
условие: ты должен будешь выпить
вот здесь, при мне. Хочу я росчерк смерти
заметить на твоем лице. Сам знаешь,
каков твой друг: он, как пытливый Плиний,
смотреть бы мог в разорванную язву
Везувия{111}, пока бы, вытекая,
гной огненный шипел и наступал…
Эдмонд.
Изволь… Но только…
Гонвил.
Или ты боишься,
что свяжут смерть твою со смертью… Стеллы?
Эдмонд.
Нет, — о тебе я думал. Вот что! Дай мне
чернил, бумаги. Проще будет.
(Пишет.)
Слышишь,
перо скрипит, как будто по листу
гуляет смерть костлявая…
Гонвил.
Однако!
Ты весел…
Эдмонд.
Да… Ведь я свою свободу
подписываю… Вот… Я кончил. Гонвил,
прочти.
Гонвил.
(читает про себя)
«Я умираю — яд — сам взял —
сам выпил…» Так.