В этом последнем случае, — продолжал адвокат, — после смерти Луизы сумма в сто тысяч долларов из ее полумиллиона отойдет Джилл в качестве дополнительного наследства, а оставшиеся четыреста тысяч должны быть прибавлены к двумстам пятидесяти тысячам, оставленным на учреждение «Дома»…»
Молчание было настолько напряженным, что Бигелоу продолжил слегка дрожащим голосом, не отрывая глаз от документа.
Мистеру и миссис Джордж Арбакл и мисс Энджеле Смит, сиделке, независимо от обстоятельств, завещаются суммы в две с половиной тысячи долларов в благодарность за преданную службу. Если мисс Энджела Смит согласится остаться сиделкой и компаньонкой Луизы Кэмпион после кончины завещательницы, следует установить фонд, из которого она будет получать семьдесят пять долларов в неделю во время продолжения службы. Наконец, служанке Вирджинии завещается сумма в пятьсот долларов…
Бигелоу положил документ и сел. Его ассистент быстро поднялся и раздал наследникам копии завещания.
Несколько минут все молчали. Конрад Хэттер вертел документ в руках, уставясь мутными глазами на отпечатанные строчки. Хорошенькие губки Джилл кривились в злобной гримасе, а красивые глаза исподтишка косились на Луизу Кэмпион. Мисс Смит придвинулась ближе к своей подопечной.
Внезапно у Конрада вырвался яростный вопль. Вскочив со стула, он швырнул завещание на пол и шагнул к Честеру Бигелоу с таким угрожающим видом, что адвокат резко поднялся со стула. Тамм подошел к Конраду и схватил его за руку гранитными пальцами.
— Держите себя в руках, болван! — рявкнул он.
Красное лицо Конрада стало розовым, затем серым, а взгляд — осмысленным. Повернувшись к Барбаре, он прошептал:
— Что ты собираешься с этим… с ней делать, а, Бэбс?
Все облегченно вздохнули. Барбара молча поднялась, прошла мимо брата, как будто его не существовало вовсе, склонилась над стулом Луизы, потрепала ее по щеке, после чего, попросив извинения, удалилась. Конрад тупо смотрел ей вслед.
Затем пришла очередь Джилл.
— Нас оставили ни с чем! — взвизгнула она. — Черт бы побрал душу нашей матери! — Одним прыжком Джилл оказалась возле стула Луизы. — И тебя заодно, бревно ты бессловесное! — добавила она и выбежала из библиотеки.
Марта смотрела на Хэттеров с молчаливым презрением. Мисс Смит нервно манипулировала алфавитом Брайля, передавая Луизе условия завещания.
Когда в комнате остались только Бигелоу и его ассистент, окружной прокурор Бруно спросил у Лейна:
— Ну и что вы теперь о них думаете?
— Они не только безумны, но и злобны, мистер Бруно. Настолько злобны, что, как я подозреваю, это не их вина.
— Что вы имеете в виду?
— То, что зло у них в крови. Это врожденный наследственный порок. Корнем зла, очевидно, являлась миссис Хэттер — об этом свидетельствует Луиза Кэмпион, самая несчастная жертва из всех.
— Жертва и одновременно победитель, — мрачно заметил Бруно. — Что бы ни случилось, она ничего не теряет. Кругленькая сумма досталась беспомощной калеке.
— Слишком кругленькая, — проворчал инспектор. — За ней придется наблюдать, как за монетным двором США.
Бигелоу возился с замком своего портфеля, а его ассистент хлопотал у стола.
— Мистер Бигелоу, как давно написано завещание? — спросил Лейн.
— Миссис Хэттер поручила мне составить для нее новое завещание на следующий день после находки в заливе тела Йорка Хэттера.
— А каковы были условия старого завещания?
— Йорк Хэттер получал все состояние с единственным условием, что он будет заботиться о Луизе Кэмпион до конца ее дней. После смерти Йорка Хэттера его состояние подлежало разделу согласно его же завещанию. — Бигелоу подобрал портфель. — В сравнении с новым завещанием это был простой документ. Миссис Хэттер выражала уверенность, что ее муж обеспечит будущее Луизы, если та его переживет.
— А семья знала условия первого завещания?
— Да. Миссис Хэттер также говорила мне, что, если Луиза умрет раньше ее, она намерена разделить состояние поровну между Барбарой, Джилл и Конрадом.
— Благодарю вас.
Со вздохом облегчения Бигелоу покинул библиотеку — ассистент тащился за ним, как щенок.
— Луиза, Луиза! — с раздражением произнес Тамм. — Вечно одна Луиза. Она центр этого урагана. Ее прикончат, если мы не будем вести дела осмотрительно.
— Каково ваше мнение об этом деле, мистер Лейн? — осведомился окружной прокурор. — По словам Тамма, вы сказали вчера, что хотите сегодня подать нам какие-то идеи.
Мистер Друри Лейн описал дугу ротанговой тростью.
— Хотел, — отозвался он; его лицо было серьезным и напряженным, — но сейчас предпочитаю этого не делать. Я не в состоянии здесь думать — атмосфера слишком беспокойная.
Инспектор невежливо фыркнул — его нервы были на пределе.
— Сожалею, инспектор. Я начинаю чувствовать как Гектор[40] в «Троиле и Крессиде» — «бездарно и глупо»,[41] как говорил сам Шекспир — хотя не о своей неудачной пьесе. «Скромное сомненье есть мудрости маяк»,[42] — говорит Гектор, и сегодня я склонен с ним согласиться. — Он вздохнул. — Я возвращаюсь в «Гамлет», чтобы постараться разрешить мои сомнения… Как долго вы намерены осаждать эту злосчастную Трою, инспектор?
— Пока не обзаведусь деревянным конем,[43] — проворчал Тамм, неожиданно блеснув эрудицией. — Будь я проклят, если знаю, что делать. В мэрии начинают задавать вопросы. А я знаю лишь то, что у меня есть одна нить.
— В самом деле?
— Перри.
Лейн прищурился:
— Перри? Что именно?
— Пока ничего. Но вероятно, скоро кое-что появится. Мистер Эдгар Перри — ставлю доллар, что это не его настоящее имя, — подделал рекомендации, чтобы устроиться сюда.
Лейн казался искренне расстроенным. Окружной прокурор склонился вперед.
— Мы можем задержать его на этом основании. Тамм, — сказал он.
— Не стоит спешить. Барбара Хэттер выступила в его защиту — заявила, что сама все подстроила, так как Конрад требовал надежных рекомендаций, а у Перри не было никаких. Чушь! Но нам приходится верить ей на слово. Самое интересное, что у него не было никаких рекомендаций, и он не желает говорить о своем прошлом.
— Поэтому вы наводите о нем справки, — медленно произнес Лейн. — Вполне разумно, инспектор. Очевидно, вы думаете, что мисс Хэттер знает о Перри не больше нашего.
— Верно, — усмехнулся Тамм. — Она славная девушка, но парень явно ей нравится, а девушки готовы на все, когда влюблены.
Окружной прокурор казался задумчивым.
— Значит, вы отвергли теории насчет Конрада?
Тамм пожал плечами:
— Отвергать нечего. Эти отпечатки ног на ковре пришлись уж слишком кстати — если только у него не было женщины-сообщника. А тут еще история с женской щекой… Короче говоря, я собираюсь заняться Перри. Думаю, завтра у меня появятся новости.
— Великолепно, инспектор. — Лейн застегивал парусиновый пиджак. — Может быть, вы нанесете визит в «Гамлет» завтра во второй половине дня? Расскажете мне все о деле Перри, и я…
— Больно далеко тащиться, — буркнул Тамм.
— Это всего лишь предложение, инспектор. Так вы приедете?
— Мы приедем, — быстро ответил Бруно.
— Отлично. Надеюсь, вы не ослабите бдительность, инспектор. Внимательно наблюдайте за домом, а особенно за лабораторией.
— В кухне дежурит эксперт по ядам, которого прислал док Шиллинг, — проворчал Тамм. — Иногда, мистер Лейн, мне кажется, что вы…
Но что бы ни собирался сказать инспектор под влиянием дурного настроения, цели это не достигло. Ибо мистер Друри Лейн улыбнулся, помахал рукой и вышел.
Тамм в отчаянии хрустнул костяшками пальцев. Было бесполезно обращаться к человеку, который становится глухим, как только поворачивается к вам спиной.
43
Отчаявшись завоевать Трою силой, греки отплыли в море, оставив на берегу деревянного коня, в котором прятались самые храбрые воины. Троянцы внесли коня в город, а ночью греки выбрались из убежища, подожгли дома троянцев и открыли ворота вернувшимся греческим воинам.