Последнее замечание, не относящееся к делу и полное горечи, в рукописи было вычеркнуто, но оставалось читаемым (Лейн в точности скопировал и его). План завершали еще два примечания:
5. Замаскировать персонажей настолько, чтобы они выглядели вымышленными. Если не использовать подлинных имен, нет причин, по которым читатели могли бы узнать семью. Возможно, перенести действие в какой-нибудь другой город — например, Чикаго или Сан-Франциско.
6. Какова личность главного детектива? Возможно, врач, чтобы обыграть запах ванили и химикалий? Друг Игрека? Не полицейский-интеллектуал, пользующийся дедуктивным методом Эллери Квина, возможно внешне походящий на Шерлока Холмса или Пуаро… Ввести в расследование лабораторию… Разработать ключ с помощью номеров на бутылках. Это не должно быть трудным».
Лейн устало отложил копию аморфного плана детективного романа Йорка Хэттера и закрыл лицо руками, глубоко задумавшись. В течение пятнадцати минут тишину нарушало только его дыхание. Наконец он выпрямился и посмотрел через стол на календарь, шевеля губами. Две недели… Лейн взял карандаш и подчеркнул дату 18 июня.
Сцена 3
МОРГ
Суббота, 11 июня, 11.00
Привыкший к самоанализу и анализу окружающего мира, Лейн тем не менее не мог найти рациональное объяснение охватывающей его тревоге. Она давила ему на затылок, как свинцовая гиря.
И все же Лейн не мог остановиться. Дело должно быть доведено до конца, каким бы горьким он ни был. А потом… Он чувствовал, как его желудок сжимается в спазме боли и страха.
Была суббота, солнце сияло над рекой. Выйдя из «линкольна», Лейн поднялся по выщербленным ступенькам к входу в морг. Зачем? Почему не признать, что он занялся делом, слишком жестоким для человека с чувствительной натурой? На вершине своей театральной карьеры его осыпали не только похвалами, но и поношениями, именуя то «лучшим актером в мире», то «старой рухлядью, бормочущей побитого молью Шекспира в век технического прогресса». Лейн принимал аплодисменты и насмешки с достоинством, приличествующим артисту, который знает себе цену. Что бы ни говорили критики, это не могло поколебать его уверенности в том, что он стремится к благородной цели. Почему же он не остановился на этом? Преследовать и карать зло — занятие для людей вроде Тамма и Бруно. Но абсолютного зла не существует — даже Сатана ранее был ангелом. Есть только невежественные и порочные люди или жертвы жестокой судьбы…
Мускулистые ноги несли его по ступенькам морга вверх, упрямо отказываясь реагировать на сумятицу в голове.
Лейн нашел доктора Инголлса в лаборатории на втором этаже, читающим лекцию студентам-медикам. Он молча ждал, считывая фразы по губам Инголлса и наблюдая за уверенными движениями его рук.
Когда студенты удалились, Инголлс снял резиновые перчатки и сердечно пожал руку актеру.
— Рад вас видеть, мистер Лейн. Еще одна маленькая проблема с уликой при помощи обоняния?
Мистер Друри Лейн окинул взглядом опустевшую лабораторию. Что он делает в этой цитадели науки с ее ретортами, электродами и стеклянными колбами, наполненными химикалиями? Все равно ему не удастся очистить мир от зла…
— Можете сообщить мне какую-нибудь информацию, доктор, о яде под названием физостигмин? — спросил Лейн.
— Физостигмин? Разумеется! — просиял токсиколог. — Как раз по нашей части! Это белый, безвкусный, токсичный алкалоид — смертельный яд, добываемый из калабарских бобов.
— Калабарских бобов?
— Physostigma venenosum. Ядовитый плод африканской лианы из семейства бобовых, — объяснил доктор Инголлс. — Применяется в медицине для лечения нервных расстройств, столбняка, эпилепсии и так далее. Физостигмин используют для уничтожения крыс. Хотите видеть образец?
— Это едва ли необходимо, доктор. — Лейн достал из кармана завернутый предмет, удалил бумагу и подкладку, продемонстрировав закупоренную пробкой пробирку с белой жидкостью, обнаруженную им в тайнике дымохода. — Это физостигмин?
— Хм… — Инголлс поднес пробирку к свету. — Выглядит похоже. Одну минуту, мистер Лейн, я произведу пару тестов.
Токсиколог работал молча — Лейн наблюдал за ним.
— Несомненно, это физостигмин, мистер Лейн, — сказал наконец Инголлс. — Где вы его взяли?
— В доме Хэттеров, — рассеянно ответил Лейн. Вынув бумажник, он извлек оттуда сложенный листок бумаги. — Это дубликат рецепта, доктор Инголлс. Пожалуйста, взгляните на него.
Токсиколог взял рецепт.
— «Перуанский бальзам»… Понятно! Что вы хотите знать об этом рецепте, мистер Лейн?
— Он законный?
— Абсолютно. Эта мазь используется для лечения кожных заболеваний…
— Благодарю вас. — Лейн не стал забирать рецепт. — Не могли бы вы кое-что сделать для меня, доктор?
— Что именно?
— Проследите, чтобы эту пробирку отправили в Главное полицейское управление от моего имени и присовокупили к другим вещественным доказательством по делу Хэттеров.
— Хорошо.
— Это крайне важно для расследования… Благодарю за любезность, доктор.
Лейн пожал руку Инголлсу и повернулся к двери. Токсиколог озадаченно смотрел ему вслед.
Сцена 4
КАБИНЕТ ИНСПЕКТОРА ТАММА
Четверг, 16 июня, 10.00
Казалось, на этом событиям суждено было закончиться. Дело, которое началось с попытки насилия, после демонстрации преступной активности внезапно застопорилось, словно натолкнувшись на непреодолимое препятствие и рухнув наземь, чтобы больше не подняться.
Это был мучительный период. В течение шести дней после визита Лейна в лабораторию доктора Инголлса не происходило буквально ничего. Инспектор Тамм оказался в тупике и метался из стороны в сторону в поисках выхода. Обитатели дома Хэттеров вернулись к своему рутинному эксцентричному образу жизни, едва сдерживаемому беспомощной полицией. Как выразилась одна из газет, «Безумные Хэттеры, похоже, выйдут из последней эскапады целыми и невредимыми. Это еще один мрачный пример растущей тенденции в американской преступности. Выходить сухим из воды, совершив убийство, кажется, становится модным как среди гангстеров, так и среди обычных граждан».
Дело оставалось без движения до утра четверга, следовательно, чуть менее двух недель спустя после убийства миссис Хэттер мистер Друри Лейн решил нанести визит в Главное полицейское управление.
Инспектор Тамм приветствовал Лейна, как пес хозяина в надежде на прогулку.
— Где вы пропадали? — воскликнул он. — Я никогда в жизни не был так рад видеть кого-то! Что скажете хорошего?
Лейн пожал плечами. В уголках его рта виднелись решительные складки, но выглядел он по-прежнему мрачным.
— В эти дни мне трудно найти хорошие слова, инспектор.
— Тьфу! Старая история, — проворчал Тамм, созерцая шрам на тыльной стороне ладони. — Никто ничего не знает.
— Насколько я понимаю, ваши достижения скудны?
— Еще спрашиваете! — огрызнулся Тамм. — Я все время ломал себе голову над историей с детективным романом. Она казалась мне самой важной нитью в деле. И куда это меня привело? — Риторический вопрос не требовал ответа, но инспектор тем не менее дал его: — Абсолютно никуда!
— А куда, по-вашему, это должно было вас привести? — спокойно осведомился Лейн.
— Я имел право надеяться, что к убийце! Но будь я проклят, если смог хоть что-то из этого вытянуть. Я устал от всей чертовой неразберихи! — Тамм немного успокоился. — Хотя какой смысл жаловаться… Позвольте рассказать вам, как я себе это представляю.
— Говорите.
— Йорк Хэттер пишет детективный роман или, как вы сказали, его план, основывая сюжет на членах своей семьи, своем доме и так далее. Не слишком свежо, а? Но признаю, что у него был чертовски интересный материал!
— Боюсь, я вынужден обвинить мистера Хэттера в недооценке материала, — заметил Лейн. — Он не подозревал и половины возможностей, инспектор. Если бы он знал…