— Мне сказали, что-то случилось с мистером Бенедиктом…
— Смотрите, кто пришел, — усмехнулся Даллмен. — Входите, Блуфилд.
Сцена 2
Туфли и манжеты брюк Скатни Блуфилда были мокрыми.
— Я бродил по переулку. Понимаете, я не мог выносить того, что он вытворял на сцене. Я чувствовал, что если еще минуту пробуду в зале…
— Скатни, — прервал его Эллери.
— Как это ужасно, — продолжал Блуфилд, глядя на мертвеца. — Он совсем не похож на человека, не так ли? Я еще никогда не видел такую смерть.
— Скатни…
— Но он в какой-то степени сам навлек ее на себя. Нельзя же так унижать людей, которые не причинили ему никакого вреда. Кто убил его?
Эллери повернул маленького человечка лицом к себе.
— Вам придется поговорить с публикой, Скатни. Думаю, лучше использовать термин «несчастный случай». И потихоньку шепните билетерам, чтобы они никого не выпускали из зала до прихода полиции.
— Кто убил его?
— Вы сделаете это?
— Конечно. — Блуфилд удалился, оставив на полу влажный след.
Эллери вернулся к туалетному столу и стал разглядывать рукоятку ножа.
Доктор Фарнем переминался с ноги на ногу.
— Хотите выйти, доктор? — спросил Даллмен.
— Я оставил в зале жену, — сухо ответил врач.
— О Молли не беспокойтесь, Конк. — Эллери достал из кармана маленький кожаный футляр. — Вы мой единственный свидетель последнего заявления Бенедикта.
— Это верно, — сказал Даллмен. — Я ничего не слышал. Мне на это не хватило ни слуха, ни духа, в отличие от вас.
Футляр содержал сильную лупу, сквозь которую Эллери обследовал рукоятку ножа с обеих сторон.
— А где же шапка «охотника на оленей»?[80] — ухмыльнулся Даллмен.
Эллери не обратил на него внимания. Тяжелая рукоятка недавно была обмотана черной изоляционной лентой. В одной восьмой дюйма от края виднелась прямая линия тонких нерегулярных вмятин длиной около пяти восьмых дюйма. В соответствующем месте на внутренней стороне находились аналогичные вмятины. Эллери спрятал лупу.
— Между прочим, Даллмен, вы видели этот нож раньше?
— Есть какая-нибудь причина, по которой я должен вам отвечать?
— А есть какая-нибудь причина, по которой вы не должны этого делать?
— Это не мой нож. Я не знаю, чей он.
— Но вы видели его раньше. — Так как Даллмен не ответил, Эллери добавил: — Поверьте, я понимаю, насколько вам не хочется в это ввязываться. Но вы не можете отмахнуться от убийства Бенедикта, и вам в любом случае придется отвечать на вопросы полиции. Так где вы видели этот нож?
— Я даже не уверен, что это тот же нож, — нехотя проговорил Даллмен.
— Понятно. Но где вы видели такой же?
— В металлическом сундуке с инструментами снаружи. Это был нож с большим лезвием и рукояткой, обмотанной черной изоляционной лентой. По-моему, это он и есть, но я не могу ручаться.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Я видел его только один раз. Это было после окончания первого акта. Бенедикт во время сцены с девицей Траслоу своей чертовой гимнастикой расшатал одну из ножек кушетки. Я решил укрепить ее, пошел за инструментами и увидел нож. Он лежал в верхнем отделении сундука.
— А вы не заметили странные вмятины на рукоятке?
— Вмятины?
— Вот такие. Только не трогайте нож.
Даллмен посмотрел и покачал головой:
— Не видел ничего подобного. Уверен, что я бы их заметил. Помню, я обратил внимание на абсолютно новую ленту.
— Через сколько времени после того, как занавес опустился, это произошло?
— Что «это»?
— Когда вы увидели нож в сундуке?
— Почти сразу же. Бенедикт только ушел со сцены и направился в свою уборную, когда я рылся в сундуке.
— Он был один?
— Один.
— Вы говорили с ним?
Даллмен разглядывал кончик своей сигары.
— Скорее он со мной.
— И что он сказал?
— Ну, поведал со своей ухмылочкой о планах после спектакля — в не слишком пристойных выражениях.
— А что вы ему ответили?
— Ничего. Слушайте, Квин, если бы я выяснял отношения с каждым подонком, с которым мне приходится иметь дело в шоу-бизнесе, на моем ружье было бы больше зарубок, чем у Дэниела Буна.[81] Как бы то ни было, вы и доктор слышали, на кого указал Бенедикт. Так что какого черта?..
— Кто занимает уборную над этой?
— Джоан Траслоу.
Эллери вышел.
Крышка сундука с надписью «Инструменты» была открыта, как и во время его более ранней экскурсии за кулисами. Ножа не было ни в верхнем отделении, ни вообще в сундуке. Если Даллмен говорил правду, нож в спине Фостера Бенедикта почти наверняка был взят отсюда.