— В это время в Нью-Йорке сплошные пробки. Автомобили ждут нас у станции Уэст-Инглвуд.
— Насколько методичен был Лонгстрит в других делах?
— В мелочах — крайне методичен, инспектор, хотя в личной жизни был склонен к независимости и бесшабашности. Но он всегда читал одну и ту же газету, всегда просматривал последние биржевые сводки по пути к парому, носил одну и ту же одежду в рабочие дни, курил один и тот же сорт сигар и сигарет — он был завзятым курильщиком. Даже в офис всегда являлся в полдень, — ледяным тоном добавил де Витт.
Тамм посмотрел на него и зажег очередную сигарету:
— Ему приходилось носить очки для чтения?
— Да, особенно для мелкого шрифта. Лонгстрит был тщеславным человеком, считал, что очки портят его внешность, и поэтому всегда снимал их на улице или на публичных мероприятиях, хотя это причиняло ему неудобства. Но читать он был вынужден в очках — и на улице, и в помещении.
Тамм дружелюбно положил руку на маленькое плечо де Витта:
— Будем говорить откровенно, мистер де Витт. Вы слышали, как мисс Браун обвинила вас в убийстве Лонгстрита. Конечно, это чепуха. Но она твердила, что вы его ненавидели. Это правда?
Де Витт пошевелился, и ручища Тамма соскользнула с его плеча.
— Я невиновен в убийстве моего партнера, если вы это подразумевали под откровенностью, — холодно сказал он.
Тамм пристально посмотрел в ясные глаза де Витта и повернулся к остальным членам группы:
— Все присутствующие встретятся со мной завтра в девять утра в филиале фирмы «Де Витт и Лонгстрит» на Таймс-сквер для дальнейших вопросов. Никаких исключений, леди и джентльмены.
Присутствующие устало поднялись и поплелись к двери.
— Минуту, пожалуйста, — остановил их инспектор. — Сожалею, но вам всем придется подвергнуться личному обыску. Даффи, приведите одну из женщин-полицейских для обслуживания дам.
Все запротестовали, а Тамм улыбнулся:
— Надеюсь, никому из вас нечего скрывать?
Процедура, несколько минут назад состоявшаяся в общей комнате, была повторена здесь. Мужчины были недовольны, а женщины взбешены. Миссис де Витт нарушила долгое молчание и произнесла несколько резких слов по-испански, глядя на широкую грудь инспектора. Он поднял брови и махнул рукой подчиненным.
— Имена и адреса, — послышался у двери монотонный голос Джонаса, когда все собрались уходить после обыска.
Даффи выглядел подавленным.
— Ничего, шеф. Никаких признаков игл, пробок или чего-то сомнительного.
Тамм стоял в центре комнаты, нахмурившись и пожевывая губу.
— Обыщите комнату, — велел он.
Приказ был выполнен.
Уходя из депо вместе с полицейскими, инспектор Тамм продолжал хмуриться.
Сцена 8
Скрытое напряжение не вырвалось наружу, когда инспектор Тамм шел по филиалу фирмы «Де Витт и Лонгстрит» в субботу утром. Клерки и клиенты бросали на него удивленные взгляды, но бизнес, по-видимому, шел своим чередом. Прибывшие ранее подчиненные Тамма ни во что не вмешивались.
В кабинете, на двери которого висела табличка: «Джон де Витт», инспектор обнаружил всех приглашенных, ожидающих его под бдительным взором лейтенанта Пибоди. Большие голубые глаза сержанта Даффи были прикованы к стеклянной двери в соседний кабинет с надписью: «Харли Лонгстрит».
Проворчав приветствие, Тамм подозвал детектива Джонаса и вошел вместе с ним в кабинет Лонгстрита, где на краю стула нервно ерзала высокая молодая брюнетка, хорошенькая, но довольно вульгарная.
Тамм опустился во вращающееся кресло у большого письменного стола. Джонас сел в углу, держа наготове блокнот и карандаш.
— Очевидно, вы секретарша Лонгстрита? — спросил инспектор.
— Да, сэр. Я мисс Плэтт — Анна Плэтт. Уже четыре с половиной года я была доверенным секретарем мистера Лонгстрита. — Кончик прямого носа Анны Плэтт покраснел, а глаза были влажными. Она промокнула их носовым платком. — О, это ужасно!
— Еще бы, — невесело усмехнулся инспектор. — Перестаньте плакать, сестрица, и давайте перейдем к делу. Вы кажетесь девушкой, хорошо знающей бизнес своего босса и его личные дела. Скажите, Лонгстрит и де Витт ладили друг с другом?
— Нет. Они все время цапались.
— И кто одерживал верх в этих битвах?
— Мистер Лонгстрит. Мистер де Витт постоянно возражал, когда думал, что мистер Лонгстрит не прав, но в конце концов всегда уступал ему.
— А как Лонгстрит относился к де Витту?