«Капитан идиот или сумасшедший», — подумал пораженный Абезгауз. Ему еще никогда не приходилось слышать о том, чтобы китобой отдавал кита. «Этим желторожим туземцам дарить кита? Дурак капитан», — сделал окончательный вывод Петер, и, когда Клементьев встал за штурвал, отстранив его, Абезгауз даже не обиделся. Слишком неожиданным в его глазах был поступок капитана. Штурвальный чувствовал себя обкраденным. Ведь в убитом ките есть и его доля…
2Дайльтон вернулся с Гавайских островов довольный, загорелый, хорошо отдохнувший. Джилларда он встретил шумно, почти дружески:
— Хэлло, старина! Да вы белый, как снег на Аляске! Смотрите-ка на меня — канак, а? — Он расхохотался и хлопнул низкорослого советника по плечу. — Хотите взглянуть на Рандольфа?
— Наверное, не узнать? — с преувеличенным интересом спросил Джиллард. — Парни в его возрасте растут, как бамбук.
— Еще быстрее. — У Дайльтона был довольный вид. — Я его сделаю настоящим парнем.
Тут глаза президента компании сузились, и в них появился холодный металлический блеск. Дайльтон сжал тонкие губы, подошел к окну и, резко отдернув портьеру, взглянул на порт, на свои суда. Кабинет залило яркое солнце. Джиллард с недоумением следил за Дайльтоном. Тот положил руки на переплет окна и, чуть нагнув голову, долго молчал. «Что с ним?» Джиллард осторожно, чтобы не скрипели туфли, шагнул к креслу, сел, не отрывая взгляда от Дайльтона.
Президент, не оборачиваясь, медленно заговорил:
— Из Рандольфа сделаю хорошего наследника, хозяина. — И, неожиданно громко, цинично выругавшись, продолжал: — За деньги можно купить все, все. Но можно ли купить жизнь, десять лет, год или день жизни?
«Расфилософствовался. Это не к добру», — подумал Джиллард. С каждым годом он все больше и больше опасался своего хозяина.
Дайльтон быстро отошел от окна, задернул портьеру с такой силой, что оборвал два кольца. В кабинете вновь наступил приятный зеленоватый полумрак. Лицо Дайльтона стало мертвенно-тусклым.
— Не понимаете, о чем я говорю? — спросил президент озадаченного советника. — О том, что наша жизнь чертовски коротка и никак и ничем ее не продлишь. Скоро и мне, и вам придется отправиться к праотцам, черт побери. А деньги останутся здесь, в сейфах банков. И ничего с собой не возьмешь, ни цента.
Дайльтон сел за стол и, вытянув перед собой руки, смотрел на них, сжимая и разжимая кулаки. Потом качнул головой:
— Вот они многих брали за горло, а с собой не унесут и цента.
«Ну тебя к черту с твоими могильными разговорами, — мысленно выругался Джиллард. — Наверное, скоро пойдешь в пасторы грехи свои замаливать».
Советник испуганно вздрогнул от неожиданного громкого хохота Дайльтона. Тот смеялся во всю силу своих легких, с трудом произнося слова:
— У вас такой вид, Уильям, точно вы увидели свой гроб.
— Гроб — нет, а кладбище, на котором я буду похоронен, — попытался пошутить Джиллард. — Вы прекрасно меня к этому подготовили.
— Не нравится, — с сарказмом произнес президент, перестав смеяться. — Мне тоже не нравится. А об этом надо думать, Я уже слышу, что мое тело начинает так же скрипеть, как скрипит старый, гнилой парусник во время шторма. Вот-вот развалюсь, а кому оставлю дело? Черт возьми, как поздно я женился, как мал еще Рандольф!
— Рандольф подрастет, времени у нас еще много, — успокаивающе сказал Джиллард.
— Во всяком случае вы умрете раньше меня, — жестоко сказал Дайльтон. — И я произнесу на вашей могиле прекрасную речь. А Рандольфа надо уже к делу приучать. Вот что я решил. Отправим-ка мальчика в этом году на промысел со Стардсоном.
— Рискованно, — покачал головой Джиллард. — «Блэк стар» пошлете в русские воды?
— Только туда! И все четыре парусника, — ударил по столу кулаком Дайльтон. — Охрана у русских опять ослабла. Да если они и захватят наши одну-две шхуны — все равно будем в выигрыше. Эти старые корыта пора на слом, а то, что в своих трюмах привезут остальные, окупит все убытки.
— Рандольф… — начал Джиллард, но его перебил президент:
— Он должен все увидеть. Потом я засажу его за учебу. Он должен войти в дело при мне!
— Опасность… — пытался продолжить советник, но Дайльтон его не слушал:
— Стардсон мне за него ответит головой! Да к тому же этот старый пират слишком хитер и ловок, чтобы попасть в руки к русским. Сибирские рудники — не кабаки во Фриско…
Дайльтон оборвал себя и, порывшись в пачке бумаг, что лежали на столе, достал небольшой, сильно помятый листок. Он почти швырнул его Джилларду и сердито сказал: