Перечитайте стихотворение ещё раз! Что, прежде всего, ощущаешь?! Чувство большой и искренней гордости автора за свой, русский, народ, за своё многострадальное Отечество!
Опубликовано же это стихотворение в 1944 году в газете «Казачья лава», издававшейся в г. Берлине (Германия) «Главным управлением казачьих войск».
Кроме того, не будем забывать о том, что излагалась указанная личная позиция, личные взгляды Н.С. Давиденкова в момент, когда шло следствие по уже предъявленному ему обвинению в «антисоветской агитации и пропаганде». Облегчало ли подобное откровенное, чистосердечное «повествование» положение подследственного?! Очень сомневаюсь! Однако, несмотря ни на что, смело и чётко изложив свои, выстраданные годами испытаний и нелёгких раздумий взгляды и оценки положения в СССР в 30-40-е годы, Н.С. Давиденков, опередивший в своих выводах и предложениях время более чем на пятьдесят лет, делает не вызывающее, на мой взгляд, сомнения в его искренности заключение, фактически подтвердив предъявленное ему обвинение, вместе с тем, возможно, и адресованное следствию.
«…Пройдя самые разнообразные этапы, я пришёл к непоколебимому убеждению, что, несмотря на мои антисоветские настроения, я должен оставить всякую мысль о борьбе против Советской власти; я пришёл к убеждению, что внешнеполитическая обстановка заставляет всякого русского прежде быть связанным с Родиной, даже если порядки на Родине его не вполне удовлетворяют. Мне известно, что как до войны, так и теперь немало есть в СССР людей, недовольных теми или иными сторонами жизни и если не антисоветски настроенных, то во всяком случае не горячих сторонников Советской власти. Среди таких людей и молодёжь…
Считая, что я должен ещё принести стране максимальную пользу и зная, каким подходящим материалом являлись такие люди для немцев при вербовке во Власовскую армию и другие антисоветские группировки, я обратился в конце апреля с.г. к Министру внутренних дел Союза ССР с просьбой разрешить мне написать роман на тему о заблудившемся русском человеке. По моей мысли, в романе должен был быть показан путь молодого человека, не убежденного в правоте Советской власти. Этот роман должен стать предупреждением всем тем, кто надеется на решение трудностей и противоречий нашей жизни внешними силами. Трагедия этих людей не имеет ничего общего с «трагедией» прямых немецких наймитов — старост, полицейских и т. д.
Показом действительной душевной драмы человека, оторвавшегося от родины, я хотел предостеречь молодых людей, увлекающихся западной культурой и искусством, сказав им: «Вам всё равно нет туда хода. Вы всё равно не пристанете к их пристани, но потеряете самое дорогое — Родину». Для осуществления этого намерения я просил только разрешения мне работать после рабочих часов в любом месте, где имеется свет, и сдавать весь материал тому, кому укажут.
В этом заявлении я также писал о моих взглядах и о том, что они мало изменились, но просил разрешения на работу, которая пойдёт на пользу не только Советской власти, но и русскому народу (а может быть это как раз и было неприемлемо?! — К X).
Я прошу учесть, что нигде и никогда не маскировался, на…следствии, на суде и после суда, всюду говорил людям одно и то же: многое в советской действительности, о чём я писал выше, для меня и сейчас неприемлемо, но после этой войны, особенно после моего знакомства с антисоветскими группами и группировками за границей, я пришёл к выводу, что облегчения положения из-за рубежа ждать бессмысленно».
Теперь, сопоставив всё откровенно изложенное Н.С. Давиденковым и внутриполитическую обстановку в СССР в те годы, можно с большой долей уверенности говорить о том, что толчком к новому уголовному преследованию Н.C. Давиденкова, а заодно и его подельников, послужило его письмо министру внутренних дел СССР. Ответа на него, как и следовало ожидать, он не получил, но зато получил новое и весьма серьёзное обвинение.
19 декабря 1949 года за подписью «За Генерального прокурора СССР» генерал юстиции Н. Афанасьев (обратите внимание на столь высокий уровень — К.Х.) внёс в Военную Коллегию Верховного Суда СССР протест (в порядке надзора) по делу Н.С. Давиденкова и других.
Конкретизируя вину каждого из осужденных, отбывших уже по четыре года заключения, в протесте в отношении Н.С. Давиденкова, в частности, отмечалось, что он «…находясь в плену в декабре 1941 года добровольно поступил на службу в немецкую армию, в которой служил до мая 1945 года вначале командиром взвода казачьих войск, а затем пропагандистом отдела пропаганды штаба казачьих войск. За службу в немецкой армии Давиденков немцами был награждён двумя медалями…»
Ещё раз хочу обратить внимание читателей на то, что даже в этом прокурорском протесте, который не отличается, мягко говоря, точностью и объективностью изложения фактов, Н.С. Давиденкову не предъявляется никаких обвинений в том, что относится к тягчайшим преступлениям: участие в боях против частей Красной Армии или партизан как на территории СССР, так и других стран, участие в арестах, допросах, истязаниях и расстрелах граждан как СССР, так и других государств.
И, несмотря на всё это, в протесте резюмируется: «Признав Давиденкова, Польского, Земцова и Гусева виновными в тягчайших преступлениях против советского народа (подчёркнуто мною — К.Х.), военный трибунал определил им чрезвычайно мягкую и не соответствующую тяжести совершенных ими преступлений меру наказания. Прошу приговор от 5 ноября 1945 года отменить и дело возвратить на новое рассмотрение со стадии предварительного следствия».
7 января 1950 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР определением № 5-1795/45 согласилась с доводами протеста и отменила приговор от 5 ноября 1945 года, возвратив дело на доследование.
Не знаю, кто и как проводил «доследование», но 1 ноября 1950 года военный трибунал Северо-Кавказского военного округа на основании статьи 58-1б УК РСФСР приговорил Н.С. Давиденкова к высшей мере наказания (расстрелу).
4 ноября 1950 года Н.С. Давиденков обратился с кассационной жалобой в Военную Коллегию Верховного суда СССР. Однако её определением от 3 января 1951 года приговор в отношении Н.С. Давиденкова был оставлен в силе и 19 февраля 1951 года в г. Краснодаре приведён в исполнение.
Так на 35-м году жизни трагически оборвалась жизнь честного и безусловно талантливого русского человека, человека сложной, противоречивой и трагической судьбы.
А могла ли она быть иной?! Видимо, да!
Так, например, по одному уголовному делу с Н.С.Давиденковым проходил и Л.Н. Польский, осужденный 5 ноября 1945 года как и Н.С. Давиденков, к десяти годам лишения свободы. Приговором военного трибунала Северо-Кавказского военного округа от 1 ноября 1950 года которым Н.С. Давиденков был приговорён к ВМН, Л.Н. Польский был осужден к лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на 25 лет с поражением в правах на 5 лет.
После смерти Сталина определение № 5-1792/45 Военной Коллегии Верховного Суда СССР по протесту Главного Военного прокурора СССР приговор военного трибунала СКВО от 1 ноября 1950 года в отношении Л.Н. Польского был изменён со снижением срока наказания до десяти лет. А вскоре, 14 сентября 1955 года, Л.Н. Польский был освобождён из мест заключения и, несколько позднее, на основании статьи 6 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941 -45 гг.» Л.Н. Польский был признан не имеющим судимости (подчёркнуто мною — К.Х.).