До сих пор.
Снаружи раздался громкий треск, и я снова повернулся к окну. Бригада, похоже, сегодня избавлялась от дверей. Молодой парень вытащил одну из них через парадный выход и бросил в мусорный контейнер, который был опорожнён вчера.
Огромный мусорный бак снова был полон, потому что команда убрала весь мусор, который был свален по всему участку. Неужели Пайпер попросила их сделать это ради меня?
Другой парень вышел, неся другую дверь. Она с треском приземлилась на предыдущую.
— Сукин сын, — проворчал я.
Это утро обещало стать катастрофой из-за шума и рассеянности. И как бы мне ни хотелось поработать над столом Пайпер, я всё ещё не понимал, как работать среди всего этого шума. Однако шум от её строительной бригады был не единственной причиной моей медлительности.
В вечер после нашего ужина я спустился в магазин и работал до рассвета, пока её запах всё ещё оставался на моей коже. С тех пор каждый раз, когда я приходил в мастерскую, я начинал работать только для того, чтобы спустя несколько часов погрузиться в раздумья, держа в руках инструмент, которым так и не воспользовался.
Почему она?
Ответ на этот вопрос был подобен неразрешимой головоломке.
Любой мужчина на земле сказал бы, что Пайпер Кэмпбелл была потрясающе красива. Секс был невероятным. Когда я испытал оргазм той ночью, это был мой первый опыт вне тела.
Но помимо сильного физического влечения к Пайпер, в ней было что-то ещё, чего я не мог понять.
Она не спрашивала о моём прошлом, а я не спрашивал о её. И хотя мы мало что знали друг о друге, всё между нами было знакомым. Моя мать назвала бы нас родственными душами.
Или, может быть, мы оба просто нуждались в ком-то. Пайпер жаждала моих прикосновений так же сильно, как я жаждал её.
Прошло три года с тех пор, как я прикасался к другому человеку. Три года без рукопожатий. Никаких объятий. Ничего.
В течение трёх лет я избегал любого физического контакта, потому что никогда не хотел забывать последнего человека, которого держал в своих объятиях. Я не хотел забывать, как её маленькое тельце прижималось к моей груди. Как ощущался её вес в моих руках.
Я всё ещё чувствовал её. Я всё ещё чувствовал того призрака.
Но теперь я чувствовала и Пайпер.
И это пугало меня до чёртиков.
Ещё одна дверь приземлилась в мусорный контейнер, и я оттолкнулся от дивана. Сегодня в магазине не было работы, поэтому вместо этого я решил сделать то, что слишком долго откладывал.
Убраться.
Прошло больше месяца с тех пор, как я в последний раз наводил порядок в хижине. Это было старое место, в котором всегда чувствовался лёгкий привкус сусла, и в большинстве случаев мне было всё равно. Но после ужина в Эйрстриме Пайпер я более критично посмотрел на свой собственный дом.
Её фургон был совершенно новым, с первоклассной отделкой. Она содержала его в безупречном состоянии, с блестящими столешницами и полами без крошек. Я не был уверен, заботилась ли она о нём так, потому что он принадлежал её боссу, или дело было именно в ней — вероятно, в ней.
Я мельком заглянул в её шкаф той ночью, когда мы лежали в её постели, приходя в себя после третьего или четвертого оргазма — я сбился со счёта после того, как второй чуть не ослепил меня. Всё в шкафу Пайпер было либо сложено, либо развешано, цвет гардероба согласован, а вешалки расположены равномерно.
Когда она ела, то между укусами аккуратно клала вилку на край тарелки. Она промокала уголок рта салфеткой, а затем аккуратно клала её на колени. Её бокал с вином был отпит, а затем поставлен обратно на подставку.
Помимо секса со мной, Пайпер не была похожа на женщину, которая действует по прихоти и импульсам. Она была такой аккуратной и правильной. Такой… сдержанной.
Так ли вели себя люди в городе? Неужели её воспитывали вести себя именно так? Или она усвоила эти привычки на практике?
Какими бы ни были ответы, все они добавляли ей очарования.
Даже её движения были полны загадки, которую я уже пытался разгадать. Почему она заправляла волосы за левое ухо, а не за правое? Почему она рассеянно потирала маленький шрам на тыльной стороне ладони? Почему её взгляд заставлял меня хотеть остаться внутри её пузыря и никогда не покидать его?
Почему она?
— Если бы я знал, — пробормотал я в пустую комнату.
Я встал и отнёс миску с хлопьями в раковину. Я поставил её на стол, не ополаскивая, и отвернулся. Но не сделав и двух шагов из кухни, я вздохнул и повернулся обратно.
Моя совесть — что-то, что звучало очень похоже на голос моей матери — велела мне мыть чёртову посуду. Обычно я оставлял её до тех пор, пока вся посуда, которая у меня была, не становилась грязной и у мне не оставалось ничего иного кроме как заняться уборкой.
Я вернулся и сполоснул миску с хлопьями от остатков молока, затем поставил её в посудомоечную машину. Я сделал то же самое с тарелками и столовыми приборами, которые собрал за последние два дня. Когда раковина опустела, я вытер руки полотенцем и осмотрел хижину.
Когда я успел стать таким неряхой?
Телевизор был покрыт заметным слоем пыли. Она была в каждом углу, размножаясь словно, ну, кролики. Сделав глубокий вдох, я почувствовал неприятный запах, исходящий из холодильника.
Последние две недели я играл в маленькую игру: как можно быстрее открывал дверцу холодильника, быстро доставал свою цель, прежде чем захлопнуть дверцу и запереть запах внутри.
— Должно быть, это всё эти чёртовы яйца.
Сколько лет было этой коробке? Я купила её, думая, что заменю свои утренние хлопья на что-нибудь с белком. Но оказалось, что нельзя чудесным образом научиться готовить яичницу, да и я не особо любил яйца.
Я зажал нос, втянул немного воздуха и задержал дыхание, когда отважился открыть дверь. Срок годности на упаковке с яйцами гласил, что они несъедобны уже три месяца.
Запах становился всё хуже и хуже, но я был слишком ленив, чтобы что-то сделать с ним. Тот голос в моей голове вернулся, но на этот раз он звучал как вздох отвращения Пайпер. Поэтому я достал мусорный мешок и убрал тухлые яйца вместе со всеми другими продуктами с истёкшим сроком годности.
После этого в холодильнике почти ничего не осталось, поэтому, вынеся мусор на улицу, я вытащил всё, что осталось и начал вычищать всё до тех пор, пока отбеливатель не вытеснил неприятный запах.
Эта простая задача вызвала неистовую ярость.
Моя ванная комната была в полном беспорядке, с обрезками бороды на столешнице, застрявшими в брызгах зубной пасты и остатках мыла. Мне было стыдно за себя, за то, что я позволил плитке в душе покрыться такой грязью. Мне потребовался час, чтобы привести её в порядок настолько, чтобы я не смутился, если бы ко мне зашёл какой-нибудь сосед.
После этого я занялся остальной частью кухни и гостиной.
Единственными предметами в моем доме, которые не нуждались в тщательной чистке, были все деревянные изделия, которые я сделал за последние несколько лет. Прикроватные тумбочки. Кофейный столик. Маленький круглый обеденный стол, за которым я редко сидел. Всё то, что я регулярно смазывал маслом, и с чего протирал пыль.
Всё остальное давно пора было помыть. Это заняло весь день, и, как и в последние несколько дней, мысли о Пайпер составляли мне компанию. Хотя, в отличие от работы в мастерской, эти мысли не отвлекали меня от моего прогресса. Наоборот лишь подталкивали меня вперёд.
Я представил, как она входит в мой дом, осматривая каждую комнату своими карими глазами. Я убрался, чтобы на её лице не было морщин, если она все-таки зайдёт. Я не хотел, чтобы она вздрогнула от дома, за который я был ответственен.