И в следующий раз мы выдержим бóльшую паузу.
Глава 8
Пайпер
Две недели спустя я сидела на табурете в баре «Ларк Коув» с бумажным корабликом арахиса в одной руке и сезонным пшеничным пивом в другой. Тея и Джексон оба стояли за стойкой, и я пришла, чтобы провести время вместе с ними и Уиллой.
— Как много проблем приносит уборка всей этой скорлупы? — спросила я Тею, очищая ещё один орех и позволяя скорлупе упасть на пол.
Она пожала плечами.
— Всё не так уж плохо. В первое время я всё время пыталась подметать. Я так привыкла к барам Манхэттена, где отпечатки пальцев где угодно считались тяжким преступлением. Меня передёргивало, когда я наблюдала за тем, как эти ошмётки скапливались. Но потом я привыкла, и теперь просто жду и подметаю всё после закрытия.
— Мне нравится. — Я отправила арахис в рот, с хрустом разгрызая. — Это так… расслабляющее.
Она улыбнулась как раз в тот момент, когда какой-то мужчина подошёл к бару, чтобы заказать пиво.
Всё это место было расслабленным. Бар «Ларк Коув» был, пожалуй, моим самым любимым местом во всём городе. Он был уникален благодаря своим владельцам и их чутью на очарование.
По сравнению с большинством баров в городе, всё здесь было довольно потрёпанным — но в хорошем смысле. Сам бар тянулся длинной буквой L вдоль задней и боковых стен. Столики у передних окон были побиты долгими годами использования. Бильярдный стол недавно был перепрошит, но по ножкам всё ещё можно было определить, как его пинали и царапали на протяжении многих лет. Здесь был даже музыкальный автомат, который играл такую звонкую кантри музыку, что казалось, будто ты перенёсся на сорок лет назад.
Высокие потолки были открыты, и железные балки, идущие от одной стороны к другой, были обнажены. Бар имел деревенский, индустриальный вид, благодаря потёртым деревянным полам и стенам, обшитыми панелями в тон. Все барные стулья были разными, и тот, на котором сидела я, слегка качался вправо.
За полками с алкоголем было установлено зеркало, которое тянулось вдоль всей стены за баром. На подставке для ног, на которой стояла моя сумочка, были видны бороздки от подошв ботинок, которые люди упирали в одни и те же места из года в год.
Стены были увешаны неоновыми и металлическими вывесками, а также многочисленными фотографиями в рамках. Во время моего первого визита сюда я потратила почти тридцать минут, рассматривая каждую из них. Это походило на просмотр живой временной шкалы, которая была начата первоначальными владельцами и продолжена их дочерью Хейзел, когда она возглавила бар.
И теперь этим местом управляли Тея и Джексон — дети Хейзел во всех смыслах и целях. Она не была их биологической матерью, но она была их образцом для подражания так долго, что они смотрели на неё как на родителя. И хотя они не делили общую кровь, Тея и Джексон были словно брат с сестрой.
По крайней мере, спорили они как брат и сестра.
Находясь рядом с ними, я начинала скучать по своей собственной семье, особенно по своему младшему брату Оуэну. Мы отдалились друг от друга, как это бывает у братьев и сестёр после взросления, но в детстве он был моим лучшим другом.
Я сделала мысленную пометку позвонить ему завтра. Затем я добавила своих родителей, бабушку и дедушку в свой список звонков. Может быть, если бы я более ответственно относилась к звонкам своей семье, физическое расстояние между нами, казалось бы, меньше полутора тысяч километров.
Я навещу родителей. В конце концов. Но только после того, как Адаму удастся смириться с нашим разводом.
Что бы он подумал об этом месте? Я рассмеялась про себя, представив его полный ужаса взгляд.
Мы с Адамом проводили время с определённой группой друзей в Нью-Йорке, ни один из которых и под дулом пистолета не оказался бы в баре «Ларк Коув». Наши вечера вне дома всегда проходили в заведениях одного и того же типа. Все они были чистыми и высококлассными. Все они следовали самым последним трендам.
Мы ходили по барам и ресторанам, чтобы люди видели Адама.
Но у бара «Ларк Коув» была другая цель. Он показывал людей, друзей и соседей. Это место было таким же краеугольным камнем этого сообщества, как Статуя Свободы была символом Америки.
Каждый раз, когда я приходила сюда, я замечала что-то новое. Десятки различных вещей были втиснуты в укромные уголки и щели. Мои глаза зацепились за пару оленьих рогов в дальнем углу, сбоку от большого телевизора с плоским экраном. С его рогов свисала связка кепок, а на самой задней части я разглядел обрывок кружева.
— О боже мой. — Я подавилась арахисом, кашляя и хрипя. Я сделала глоток пива, проглатывая кусочек, который пытался убить меня. Мои глаза наполнились слезами, когда я посмотрела на Тею, а затем снова на оленьи рога. — Это лифчик?