— Мы поженились сразу после колледжа, — сказала она. — Мы оба были действительно сосредоточены на нашей карьере, и жизнь была хороша. Мы были молоды. Мы были «Счастливы в браке» — ярлык которого все так усердно добиваются. Но через пару лет мне захотелось большего. Я хотела быть «мамочкой». Итак, мы начали пробовать завести ребенка. Прошел год, потом другой, и ничего. Я была так молода, что это не должно было стать проблемой, поэтому мы решили обратиться к специалисту по фертильности.
Боль в её голосе причиняла физическую боль, но я молчал, слушая, как она изливает своё сердце на моем крыльце.
— Мы не могли… Я не могла иметь детей. — Одинокая слеза скатилась по её щеке, и она смахнула её.
— Мне жаль.
Она заставила себя улыбнуться.
— Существует множество методов и вариантов лечения бесплодия. Мы могли бы продолжить попытки. Но всё же эту новость было тяжело услышать, и я восприняла её не очень хорошо.
Пайпер покрутила кружку, наблюдая, как на дне кружатся осадки.
— Адам тоже воспринял это не очень хорошо. Вместо того чтобы остаться дома, чтобы утешить свою жену, он пригласил свою великолепную коллегу на ужин в мой любимый ресторан. А потом он поцеловал её, и его поймали.
Мои руки крепче сжали кружку. Разговоры о детях обычно заставляли меня бежать в горы. Образ Пайпер, держащей спелёнатый свёрток, был намного больше, чем я мог вынести этим утром. Поэтому я прогнал его прочь, не позволяя болезненным воспоминаниям заглушить меня. И вместо этого я сосредоточился на другой эмоции. Той, которая помогла мне пережить много трудных времён. Гнев.
Какой грёбаный мудак будет изменять своей жене? И при таких обстоятельствах? Этот ублюдок заслужил, чтобы ему надрали задницу. И не один раз.
— Он говорит, что не спал с ней. — Пайпер закатила глаза. — Но я не знаю.
— Ты думаешь, он лжёт?
— Может быть. — Она вздохнула. — Да. Но сейчас это не имеет значения. Поцелуя было достаточно. Я съехала и подала на развод.
— Но он всё ещё звонит тебе?
Она кивнула.
— Я попросила его перестать. Посмотрим, послушает ли он.
Этот парень не любил её. Если бы любил, он бы отпустил её. Возможно, звонить и приставать к ней было его способом поквитаться за развод.
— Что он сказал тебе во время нашего ужина?
— Он спросил, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Я сказала ему «да». Я знаю, что между нами ничего не было, но ты первый мужчина, с которым я была после Адама.
— Ему это не понравилось, не так ли?
— Нет. — Она ухмыльнулась мне. — Точно нет.
— Хорошо. — Хотя мне не нравилось, что он расстроил её, мне понравилось, что именно из-за меня этот засранец бывший муж был зол.
Она одарила меня улыбкой с ямочками на щеках, затем покачала головой.
— Как бы то ни было, мне не следовало отвечать на звонок. Мне не следовало вот так убегать отсюда. Я позволила ему добраться до меня, когда я должна была просто рассказать тебе всё об этом за ужином.
— Ничего особенного.
Я не был готов признался, насколько приятными были её извинения. Потому что это означало бы признать, как много боли причинил её уход.
— Я держала всё это в себе долгое время, — тихо сказала она. — Мои родители даже не знают о бесплодии. Когда я была замужем, они постоянно спрашивали меня, когда мы подарим им внуков. Моя мама была так нетерпелива, что научилась вязать, потому что ей хотелось побольше времени попрактиковаться в изготовлении детских одеял. У меня не хватило духу разбить их сердца, не тогда, когда моё тоже было разбито.
— Это можно понять.
— Может быть. — Она покачала головой. — Но я должна сказать им. Я скажу им. Может быть. В конце концов.
Хотел бы я дать какой-нибудь совет, когда дело касалось отношений с родителями, но мои были настолько испорчены, что лучше было держать рот на замке.
Никогда бы за миллион лет я не подумал, что проживу больше двух дней, не поговорив со своей мамой. Когда-то она была моей лучшей подругой. Когда у меня был трудный день, она была первым человеком, которому я подумал позвонить. Когда у меня были хорошие новости, которыми я мог поделиться, она была тем человеком, которого я хотел пригласить на ужин и отпраздновать. Она была тем человеком, который я хотел, чтобы мной гордился.
Но как бы то ни было, я не разговаривал с мамой три года. Гнев удерживал меня на расстоянии. Как и страх.
Мне было страшно взглянуть в её лицо и увидеть только разочарование из-за того, как я справился со всем этим.
Справился было слишком громким словом. Я ни с чем не справился.
Я сбежал.
— Теперь это не имеет значения, не так ли? — риторически спросила Пайпер. — Я смирилась, или почти смирилась, со всем. Мне повезло, что у Теи и Логана трое прекрасных детей, которых я могу ужасно избаловать в роли тёти Пайпер. И я надеюсь, что Оуэн тоже когда-нибудь остепенится и у него будут дети, которых я смогу любить, даже если это будет на расстоянии.