Я провел последние две с половиной недели, продавая некоторые вещи, выбрасывая другие и жертвуя остальные. Кроме того, я встретился с арендатором моего старого доме и подписал соглашение о продаже этого места.
Все, что было в моей прежней жизни, ушло в прошлое. Как только я расскажу Пайпер об аварии, мне захочется забыть об этом навсегда.
— Присаживайся. — Я удалился в гостиную и занял один конец дивана, а она заняла другой.
Она положила колени между нами, а огонь из камина отбрасывал мягкое сияние на её кожу. За последние девятнадцать дней не проходило и часа, чтобы я не представлял себе её лицо. Но мой мысленный образ не отдавал должного её красоте.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал я ей, заработав румянец. — Как дела? Хорошо себя чувствуешь?
Она кивнула.
— Все еще немного тошнит, но ничего, с чем я не могу справиться.
— Ты проверялась у врача?
— Со мной все в порядке. С малышами все в порядке, и они должны появиться примерно одиннадцатого марта.
— Одиннадцатое марта, — повторил я, занося эту дату в свой мысленный календарь. Если бы срок стоял зимой, мы были бы окружены снегом. — Тогда дороги могут быть еще покрыты льдом, но, если мы планируем… подожди. Отмотай назад и повтори это снова. С малышами?
Она подняла плечо.
— У тебя волшебная сперма.
Волшебная сперма.
— О скольких младенцах мы говорим?
Пайпер рассмеялась, показав мне ямочки.
— Только о двух.
— Точно. Два. — Моя голова упала обратно на диван. Близнецы. У нас будут близнецы.
Было достаточно трудно уложить в голове мысль об одном ребенке, не говоря уже о двух. Но через семь месяцев мы станем родителями. Близнецов.
К тому времени нужно было решить так много вещей, например, где они будут спать и какие автокресла выбрать, и будем ли мы теми родителями, которые присваивают каждому из близнецов цвет, чтобы мы могли различать их.
Близнецы.
— Это сводит тебя с ума, не так ли? — спросила она.
Я издал звук взрыва.
Пайпер снова рассмеялась, поерзав на диване, чтобы потянуться за одеялом.
Я сел прямо, помогая ей накрыть ноги. Она была в леггинсах до щиколоток, плотная черная ткань обтягивала её изгибы, как и облегающая серая футболка, которая была на ней. Она не выглядела беременной, как и Шеннон когда-то. Она не выглядела беременной примерно до пятого месяца.
— Около четырех лет назад я встретил женщину в баре. Её звали Шеннон. Мы сразу поладили. Одно повлекло за собой другое, и я забрал её домой. Никто из нас не хотел ничего серьезного. Мы повеселились, а на следующее утро я отвез её домой. Я думал, что больше никогда её не увижу. Она вернулась примерно через шесть недель и сказала мне, что беременна.
Пайпер вздрогнула, и звук её вздоха наполнил комнату.
— Это никогда не должно было быть чем-то серьезным с Шеннон, но планы меняются, когда у тебя появляется ребенок. Внезапно женщина, с которой я провел меньше дня, навсегда останется в моей жизни.
Как и в случае с Пайпер. Мысль о том, что Пайпер будет в моей жизни, казалась мне правильной, но отношения с Шеннон никогда не подходили по-настоящему.
— Она была хорошим человеком. Она была красивой и все время улыбалась. Она была так взволнована ребенком. Клянусь, никогда не видел Шеннон нигде без книги о беременности в руках.
— Ты продолжаешь говорить «была». Шеннон была.
— Она была. — Я встретился с ней взглядом. Они были полны ужаса. Она мысленно пропустила мое объяснение. — Шеннон переехала ко мне, потому что мы думали, что с рождением ребенка будет легче. Я даже предлагал ей выйти за меня замуж, но она мне отказала.
— Ты любил её? — спросила Пайпер.
— Нет. — Я вздохнул. — Было бы легче, если бы любил, но чувств не было. Мы пытались встречаться какое-то время, но всегда чего-то не хватало. Мы оба это чувствовали. Она просто была не той. Но у нас был ребенок, и совместная жизнь имела смысл. По крайней мере, в начале.
Оглядываясь назад, мы должны были держать дистанцию. Ей следовало остаться в своей квартире, а не переезжать в мой дом.
— Она украсила детскую. Я сделал ребенку кроватку. Мы все еще выбирали имена, когда она была примерно на восьмом месяце беременности, но никто из нас не торопился с выбором. У нас было время.
Я безучастно смотрел через комнату, не в силах смотреть на Пайпер рассказывая следующую часть. Я никогда раньше не рассказывал эту историю. И если я уже видел, как Пайпер плачет или как её лицо искажается от печали, я не знал, смогу ли я пройти через все это ещё раз.