Занук искал режиссера, который сумел бы наилучшим образом использовать типаж Мэрилин Монро. Он пригласил Говарда Хоукса, постановщика известного фильма «Лицо со шрамом». Хоукс был очень стеснительным и всегда смущался, если слишком расхваливали какой-нибудь из его фильмов. О нем и вспоминали лишь тогда, когда он выпускал очередную картину, поскольку все остальное время Хоукс чурался компаний. Занук сказал Говарду Хоуксу:
— Мы хотели бы добиться окончательного признания Монро. Всякий раз, когда мы пытаемся подать ее в каком-нибудь сюжете, от нас ускользает либо сюжет, либо Мэрилин. Какие у вас соображения на этот счет?
— Ошибка заключается в том, — без заминки ответил Хоукс, — что вы пытаетесь преподнести Мэрилин Монро как реальный персонаж, в то время как она совершенно не создана для этого. Я вижу только один способ сделать ее приемлемой — снять в музыкальной комедии.
— Неужели вы считаете ее способной петь? Ведь она с величайшим трудом открывает рот, чтобы выговорить хоть несколько слов.
— Я слышал, как она поет, — сказал Хоукс. — Ей надо дать в партнерши сильную актрису, не страдающую никаким комплексом. К примеру, мисс Джейн Рассел. И мне кажется, что «Джентльмены предпочитают блондинок» и есть тот розовый сюжет, который создан как раз для нее.
— Вам никогда не заполучить мисс Рассел! — сказал Занук.
— Посмотрим, — ответил Хоукс и, сняв трубку с телефона на письменном столе Занука, позвонил звезде «РКО».
— У меня есть для вас фильм, — сказал Хоукс.
— Когда начало съемок? — спросила Рассел на другом конце провода.
— Вы ничего не спрашиваете про сюжет? — поразился Хоукс.
— Это не имеет значения. Раз я нужна вам, я согласна.
— В фильме снимается актриса, роль которой значительнее вашей, — сказал Хоукс.
— Это меня не волнует, — сказала Джейн Рассел. Занук подытожил:
— Я хочу добиться от Мэрилин высшей степени сексуальности.
Кино прибегало к введению откровенных эротических сцен, чтобы устоять в борьбе с телевидением. Но Хоукс не воспринимал Мэрилин как женщину-вамп в красном платье с чувственным ртом, точно так же как не считал Джейн Рассел кокеткой, добившейся славы в фильме «Вне закона» тем, что выставляла напоказ пышный бюст. Джейн Рассел была для Хоукса разумной женщиной с располагающим лицом, умным взглядом и пухлыми губами. Что касается Мэрилин, Хоукс разделял мнение Шамроя — того самого Леона Шамроя, который первым снял ее для пробы на цветную пленку. «Кто это выдумал, что она мечтает о мужчинах?! — вскричал он. — Да они ее совершенно не интересуют!». Эти слова забылись, так же как и другие остроты, связанные с Мэрилин.
Вот почему Хоукс задумал основное внимание сосредоточить не на фигуре Мэрилин, а на ее ребячливой, детской душе. Поскольку же боссу требовалась эротика, Хоукс решил подать эту эротику в комическом плане.
Он стремился создать сказку, как можно более далекую от реальной жизни. От пьесы, с успехом шедшей на Бродвее, не осталось ничего, кроме четырех песенок. Переработал он и первый вариант сценария — настолько, что не сохранил даже сюжета, — рассказ о том, как девушка, мечтавшая о браке по любви, соблазняется богатством, а искавшая богатство познает любовь. Хоукс восстанавливает равновесие и дает возможность обеим героиням достичь желаемого. Мэрилин в реалистической роли волновала его не больше призрака. В нереалистической он находил ее совершенной.
Подавленная страхом, кое-как одетая, Мэрилин ожидала на съемочной площадке, стуча от волнения зубами. Когда наконец слышался приказ: «Мотор!», она, словно воскреснув, начинала разыгрывать голубую сказку.
Однажды Хоукс по-дружески сказал ей:
— Никогда не снимайтесь в реалистических картинах.
Мэрилин странно улыбнулась. После краткого раздумья она ответила:
— Я была бы рада сняться хотя бы в одной... Чтобы освободиться от того, что меня терзает.
* * *
Просмотрев отснятый материал и услышав, как Мэрилин распевает своим сладким, тоненьким голоском «Женщина не может без бриллиантов», Занук прикусил сигару. Он понял, что напал на золотоносную жилу.
Каким бы ни был талант режиссеров, каким бы блеском ни отличались сценаристы, какую бы роль не играл в кино цвет, оно могло делать большие деньги только благодаря сырью — живой плоти богинь экрана. Бетти Грейбл, неприметная танцовщица с заурядным лицом, принесла «Фокс» кучу денег, потому что ее ножки «зажигали» американских парней на фронте. После окончания войны ее забыли так же быстро, как и вознесли на пьедестал.
Занук, который заявлял, что он всегда жил как на трапеции, даже если она раскачивается под потолком «Уолдорфа», знал, что кинематография существует не только как вид индустрии, но и как своеобразное чудо. Не руки человека создают кинозвезду, так же как улыбку нельзя изобразить на лице с помощью кисточки и скальпеля.
Старик Мак Сеннетт разгадал секрет успеха кино. Купающиеся красавицы фигурировали в его фильмах вне зависимости от сюжета. Тот, кого друзья прозвали «кладезем гармоний», с одного взгляда распознавал актрису, которая может скрасить его грубоватые шутки. Человек, заключавший контракты путем рукопожатия, ибо «с ворохом юридических бумаг не разобраться до самого судного дня», знал, что счастливый взгляд неотделим от счастливого сердца. Говард Хьюз выражал такое же мнение, хотя и не задумывался над этим, как его отец; он швырял немалые деньги, добытые бурением нефтяных скважин, на уплату штрафов дорожной полиции за превышение скорости.
Слушая, как Мэрилин поет «Женщина не может без бриллиантов», Занук понял, что «Фокс» не обойтись без Мэрилин и что ее искусственная улыбка в сочетании с более чем естественными формами может принести не меньше дохода, чем изобретение бура или целые шеренги очаровательных купальщиц на экране.
За время съемок фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» Мэрилин дважды меняла квартиру. Из отеля «Бэл эйр» она перебралась в отель «Беверли Хиллз», а оттуда в элегантную квартиру на Нью-Донеги драйв, 882. Она навязала съемочной группе Наташу Лайтес.
Несмотря на постоянные опоздания и бесконечные капризы, съемки шли своим чередом. Ее все снова и снова охватывало отчаяние, но Джо Ди Маджио, который не понимал, что с ней творится, качал головой и не находил другого утешения, кроме слов: «Получай деньги и помалкивай».
Под гнетом усталости, отчаяния она чувствовала себя совершенно опустошенной. Иногда она была не в состоянии даже включить пылесос или снять с плиты кастрюлю спокойно, без криков и попреков. Стоило ей покинуть съемочную площадку, как мужество покидало ее, она сникала, теряя всякий интерес к жизни, в отличие от многих актеров, продолжавших радоваться ей и вдохновенно играть даже тогда, когда камера прекращает свое гудение. У тех, кто в это время обращался к ней, — у Ди Маджио, Хоукса и других, — создавалось впечатление, будто они разговаривают с духом во время спиритического сеанса.
Мэрилин несвязно поведала о своем состоянии Джейн Рассел и спросила, чему она посвящает свободное от съемок время. Джейн, физически крепкая и жизнерадостная дочь фермеров Миннесоты, из которой Хьюз создал своеобразный сексуальный символ, как это ни парадоксально, интересовалась Библией. На вопрос Мэрилин: «Чем же все-таки заниматься, что делать в этой жизни?» она не моргнув ответила: «Творить добро. Нет, на самом деле это хороший выход!»
Джейн была замужем за футболистом. Она всегда приходила вовремя, всегда улыбалась, никогда не переигрывала, никогда не выглядела усталой. Она носила декольтированные платья или брючки, но это не было вызывающе. Она была красивой женщиной, а ее нежность и безыскусственность как-то ассоциировались с пшеничным колосом.
— Скажите, выходя замуж, женщина ничего не теряет? — спросила ее Мэрилин.
— А что она может потерять?