Входит Призрак.
Горацио. Смотрите, милорд, оно идет!
Гамлет. Ангелы, носители небесной благодати, защитите нас! Благостный ли ты дух, или проклятый демон, несешь ли ты с собой веяния неба, или вихри ада, злостны или милосердны твои намерения, твой образ возбуждает во мне столько вопросов {69}, что я заговорю с тобой. Я буду называть тебя Гамлетом, королем, отцом, царственным датчанином. О, отвечай мне! Не дай мне погибнуть в неведении! Скажи мне, почему твои погребенные и отпетые в церкви останки разорвали саван? Почему склеп, в котором мы видели тебя спокойно лежащим, раскрыл свои тяжелые мраморные челюсти, чтобы извергнуть тебя? Что может значить, что ты, безжизненный труп, закованный в сталь с ног до головы, бродишь среди бликов лунного света, наполняя ночь ужасом? И мы, куклы, в руках природы {70}, так страшно потрясены мыслями, которые наши души не могут охватить? Скажи, зачем это? Для чего? Что делать нам?
Призрак манит Гамлета {71}.
Горацио. Оно манит вас, чтобы вы пошли с ним, как будто желая сообщить что-то вам одному.
Марцелл. Посмотрите, каким любезным движением оно зовет вас в более уединенное место. Но не ходите с ним.
Горацио. Ни за что!
Гамлет. Раз оно не хочет говорить здесь, я последую за ним.
Горацио. Не делайте этого, милорд.
Гамлет. Чего же мне бояться? Я жизнь свою ценю не дороже булавки. А что касается моей души, что может оно причинить ей, столь же бессмертной, как и оно? Оно снова манит меня. Я последую за ним.
Горацио. Что, если оно заманит вас в пучину, милорд, или на страшную вершину скалы, которая нависает над морем, перегнувшись над своим основанием, и примет там какой-нибудь другой ужасный облик, который лишит вас силы разума и приведет вас к безумию? Подумайте - ведь само это место, без всякой другой причины, способно вызвать отчаянную игру воображения в мозгу у каждого, кто устремит взгляд глубоко вниз к морю и услышит, как оно ревет внизу.
Гамлет. Оно продолжает манить меня. Иди! Я следую за тобой!
Марцелл. Вы не пойдете, милорд.
Гамлет. Прочь руки!
Горацио. Одумайтесь. Вы не пойдете.
Гамлет. Моя судьба зовет и сообщает каждой мелкой жилке в этом деле крепость мышц немейского льва. Оно все еще зовет меня. Пустите меня, господа! Клянусь небом, я превращу в призрак того, что будет удерживать меня. Говорю вам, прочь! Иди! Я следую за тобой!
Призрак и Гамлет уходят.
Горацио. Воображение делает его исступленным.
Марцелл. Последуем за ним. Неправильно повиноваться ему в этом.
Горацио. Пойдем. К чему все это приведет?
Марцелл. Что-то подгнило в датском государстве.
Горацио. Небо его направит.
Марцелл. Нет, последуем за Гамлетом {72}.
Уходят.
Входят Призрак и Гамлет {73}.
Гамлет. Куда хочешь ты вести меня? Говори. Я дальше не пойду.
Призрак. Внимай мне.
Гамлет. Я готов.
Призрак. Час почти настал, когда я должен буду отдать себя во власть серного и мучительного пламени.
Гамлет. Увы, бедный дух!
Призрак. Не жалей меня, но серьезно выслушай то, что я тебе открою.
Гамлет. Говори, я готов слушать {74}.
Призрак. Точно так же будешь ты готов отомстить, когда узнаешь.
Гамлет. Что?
Призрак. Я дух твоего отца, обреченный на определенный срок бродить по ночам, а в течение дня вынужденный поститься в пламени {75}, пока не будут сожжены и очищены все гнусные преступления, совершенные мной в земной жизни. Если бы не было мне запрещено рассказывать о тайнах моей темницы, я мог бы поведать повесть, легчайшее слово которой перевернуло бы твою душу {76}, заморозило бы твою юную кровь, заставило бы твои глаза, подобно, звездам, выскочить из орбит; разделило бы твои причесанные волосы и подняло бы каждый отдельный волос дыбом, подобно иглам сердитого дикообраза {77}. Но разглашение того, что принадлежит вечности, не должно касаться ушей из плоти и крови. Слушай, слушай, о, слушай! Если ты когда-нибудь любил своего отца и он был тебе дорог...
Гамлет. О боже!
Призрак. Отомсти за его гнусное и противное природе убийство.
Гамлет. Убийство?
Призрак. Убийство гнуснейшее, каким является и в лучшем случае всякое убийство, но это убийство - гнуснейшее, необычное, противное природе.
Гамлет. Дай мне скорей узнать, чтобы я на крыльях, столь же быстрых, как размышление или любовные мечты, мог понестись к мести.
Призрак. Я вижу твою готовность. И ты был бы более вялым, чем жирный плевел, который в праздности гниет {78} на берегах Леты, если бы ты остался неподвижным в этом деле. Слушай, Гамлет. Пустили слух, что я, когда спал в саду, был ужален змеей. Так вся Дания гнусно обманута измышлением о причине моей смерти, Но знай ты, благородный юноша, что змея, которая смертельно ужалила твоего отца, теперь носит его корону.