Во ВСЮР воевало немало и морских офицеров{538} (с одного только "Гангута и только на Юг прибыли в разное время 7 офицеров{539}). Первые моряки Добровольческой армии были собраны в Морской роте (см. выше). Среди 25 ее чинов, о ком сохранились сведения, помимо капитана 2-го ранга В.Н.Потемкина, 4 старших лейтенанта, 7 лейтенантов, 7 мичманов, 4 гардемарина и кадет. В 1-м Кубанском походе участвовали 16 чинов флота{540}. Очень активно участвовали в борьбе морские кадеты: 43 из 49 кадет 5-й роты (т.е. в возрасте 15 лет) Морского корпуса в Петрограде, судьба которых известна, сражались в белой армии, из кадет Севастопольского корпуса 13 были за храбрость произведены в офицеры{541}. В 1918 г. большинство морских офицеров воевали на суше. Ими, в частности, были укомплектованы команды бронепоездов - "Адмирал Непенин" (капитан 2-го ранга В.Н.Марков, потом старший лейтенант А.Д.Макаров;), "Дмитрий Донской" (капитан 2-го ранга Бушен), "Князь Пожарский" (капитан 1-го ранга В.Н.Потемкин) и другие.
Флот удалось организовать не сразу. В декабре 1918 г. по предписанию морского министра Добровольческой армии адм. Герасимова группа из 8 морских офицеров во главе со старшим лейтенантом А.П.Ваксмутом была направлена в Севастополь с целью получить военный корабль, но безуспешно. Первым кораблем Черноморского флота Добровольческой армии стал реквизированный в Новороссийске ледокол "Полезный" (капитан 2-го ранга С.Медведев), чуть позже к нему присоединились подводная лодка "Тюлень" (капитан 2-го ранга В.В.Погорецкий) и канонерка "К-15" (ст.лейт. А.А.Остолопов). В апреле 1919 г. из Севастополя в Новороссийск был уведен крейсер "Кагул" (капитан 1-го ранга П.П.Остелецкий), экипаж которого состоял из 42 морских офицеров, 19 инженер-механиков, 2 врачей, 21 сухопутного офицера, нескольких унтер-офицеров и 120 охотников флота (в т.ч. 30 кубанских казаков) вместо положенных 570 ч. Летом флот Добровольческой армии насчитывал уже более десятка судов{542}.
Черноморский флот состоял из трех отрядов (в разное время ими командовали капитан 1-го ранга Н.Н.Машуков, контр-адмиралы П.П.Остелецкий, М.А.Беренс, А.М.Клыков) и имел в 1920 г. свыше 120 судов{543}. Флотом последовательно командовали: вице-адмиралы Канин, М.П.Саблин, Ненюков, контр-адмирал М.А.Кедров, начальниками штабы были контр-адмиралы Николя, Машуков. Существовало особое морское управление Донской армии (контр-адмирал И.А.Кононов), образовавшее флотилию из речного Донского (контр-адмирал С.С.Фабрицкий) и Азовского (капитан 2-го ранга В.И.Собецкий) отрядов{544}. Весной 1919 г. Азовская флотилия была переименована в Днепровскую и перешла на Днепр, где в мае были созданы Верхне-Днепровская (капитан 1-го ранга В.С.Лукомский), Средне-Днепровская (капитан 1-го ранга Г.И.Бутаков) и Нижне-Днепровская (капитан 1-го ранга В.И.Собецкий) флотилии{545}.
Весной 1919 г. при организации Каспийской флотилии, на нее прибыла группа морских офицеров, находившаяся в Персии (ст. лейтенанты Н.Н.Лишин, Н.В.Потапов, лейт. бар. Нолькен и др.). На Каспий были отправлены также собранные из частей Добровольческой армии морские офицеры. 22 марта в Петровск с Черного моря прибыла группа во главе с капитаном 2-го ранга Б.М.Пышновым (8 апреля она получила первый корабль - моторный баркас "Успех", на котором бежал из Астрахани капитан 2-го ранга Ордовский-Танаевский), а в середине апреля прибыла вторая группа с начальником флотилии капитаном 1-го ранга А.И.Сергеевым. В июне Деникин издал приказ об откомандировании на флотилию всех морских офицеров с фронта (в частности, капитан 2-го ранга А.П.Ваксмут прибыл из Царицына с 10 офицерами. Начальниками штаба флотилии были капитан 2-го ранга Апушкин, капитан 1-го ранга Рябинин и капитан 1-го ранга Пышнов. Остатки флотилии, отошедшие во главе с капитан 1-го ранга Б.М.Бушеном в Энзели (до 700 ч при более 200 офицерах) спаслись в Персии, а большинство офицеров было в сентябре 1921 г. переправлено во Владивосток, где составили кадр Сибирской флотилии{546}.
Комплектование и проблема "добровольчества"
Изначально основным принципом комплектования, закрепленным в самом названии армии, был добровольческий. Создание первых частей было описано выше. После возвращения из 1-го Кубанского похода лишь немногие офицеры покинули ряды армии, но взамен пошел поток новых добровольцев. "Все были молодые офицеры, все фронтовики, почти всем пришлось пробиваться сквозь большевицкие заставы, в пути терять своих компаньонов; и все неделями и месяцами бродили по Югу России с одной мыслью - в Добровольческую армию! Армию они не застали на Дону и им пришлось осесть по станицам и хуторам, скрываться и путаться - многим без денег. подаянием....Опрос был строгий и пристрастный: "Почему Вы не сочли для себя нужным явиться значительно раньше?" Заявления, что они прибыли из Смоленска, Москвы, прямо с фронта, не считались уважительными. "Вы - полковник?" Потрудитесь представить двух свидетелей". Эти и подобные им вопросы несколько задевали самолюбие являвшихся, но "явка с опозданием" повелевала снести это безропотно"{547}. Следует заметить, что весной 1918 г. переход границ, тщательно контролировавшихся большевиками, был не менее рискованным чем зимой 1917-1918 гг. в пору "охоты" на офицеров на южных станциях. Один из офицеров вспоминал, что в районе Суджи, где ему удалось пересечь границу, около пропускного пункта валялось до 80 трупов{548}.
Кроме того, в города Юга России были посланы эмиссары Добровольческой армии для набора офицеров. В местных газетах обычно помещались объявления о собрании офицеров, на котором выступал представитель армии, после чего проводилась запись добровольцев. Результаты были разными. Имеются, например, следующие данные о пополнении 1-го Офицерского полка. В ст. Каменской в первый же день записалось более 20 офицеров из тех, что не успели в свое время добраться до Ростова и после прихода немцев записались в донской отряд. В Одессе на собрание пришло около 200 чел., из которых записались добровольцами 150, но большинство (за исключением 20 чел.) свернули по пути в Южную армию, через месяц прибыла еще партия в 87 чел. В Александровске на собрание явилось до 150 офицеров, выехало 30. Кременчуг, Бахмут, Павлоград и некоторые другие города (где украинские власти не допускали собраний) дали по несколько десятков офицеров, Екатеринослав - 100.
В двух крупнейших центрах - Харькове и Киеве дело обстояло по-разному. В Харькове об армии уже хорошо знали, но украинские власти препятствовали деятельности ее представителей, и никаких собраний проводиться не могло. Сначала на Дон уезжали одиночки или маленькие группы - тайно или с ложными документами, но потом стали выезжать и большими партиями, организованно и даже с оружием. Всего выехало около 2000 офицеров, гораздо меньше того, что могло бы быть. Киев же дал ничтожное пополнение: помимо особой трудности работы для представителей Добровольческой армии, местное офицерство "укрылось" постановлением какой-то группы офицеров, побившего все рекорды непонимания обстановки и лицемерия ("Мы должны быть в полной готовности, ввиду скорого восстановления неделимой России под скипетром законного Монарха силами самого русского народа"), обращавшимся к населению с просьбой "поддержать, помочь офицерам пережить невзгоды революционного времени и оберечь их, жаждущих подвига во благо Родины, от вторжения их во всевозможные авантюры". Несмотря на очевидную постыдность ожидания освобождения "силами народа" без их участия и саму смехотворность его, за демагогическую идею "сохранения себя для будущего" охотно ухватились все слабые духом. Действительно, просившие "оберечь их от втягивания в авантюры", оказались неспособны "оберечь" себя{549}.
В отношении добровольцев армия была связана контрактом (первый период контракта для старых добровольцев закончился в мае, второй - в сентябре, третий - в декабре). Однако 25 октября был издан приказ №64 о призыве в армию всех офицеров до 40 лет. При этом освобождавшимся из армии добровольцам предлагалось либо подвергнуться призыву, либо покинуть территорию армии в семидневный срок. 7 декабря приказом №246 четырехмесячные контракты были окончательно упразднены. Как подчеркивает Деникин, "к чести нашего добровольческого офицерства надо сказать, что приказы эти не только не встретили какого-либо протеста, но даже не привлекли к себе в армии внимания - так твердо сложилось убеждение в необходимости и обязательности службы"{550}.
Мобилизации
С середины ноября, после взятия Ставрополя, на территории армии (главным образом в Ростове и Таганроге) была проведена мобилизация офицеров. Это были те, которые в свое время не желали поступать в армию. "Неловко чувствовали себя эти офицеры, хорошо обмундированные, одетые по зимнему, прибывшие с полными чемоданами. Чтобы загладить свою вину они проявляли себя до щепетильности дисциплинированными, готовыми перенести все тяжести службы, быть такими же, как остальные. Но... у них не будет марковской воли, порыва"{551}. В конце ноября 1918 г. мобилизация офицеров была назначена и в Крыму, но проходила вяло, и из большого числа офицеров, находившихся в Крыму, явилось сравнительно мало. К тому же боеспособного рядового элемента явилось мало, зато много калек и стариков (в Симферопольский офицерский полк, например, были назначены 4 полковника, бывшие командиры полков в Великую войну){552}.