В настоящее время, параллельно с прославлением исповедников и мучеников, нарастает осознание своей ответственности за Церковь у приходского духовенства и мирян. Эти процессы глубоко связаны между собой: две части единой Церкви – Церковь небесная и Церковь земная – набирают духовную мощь и стремятся навстречу друг другу.
Однако повышение духовной и социальной активности церковного народа несет в себе множество противоречий и опасностей. Его сознание, в значительной степени неофитское, разрывается между различными идеологиями, которые по-своему откликаются на жизненно важные вызовы эпохи. Империализм и национализм, фундаментализм и модернизм, либерализм и этатизм, экуменизм и конфессиональная строгость – каждое из этих идейных течений несет свою частичную правду. Однако вне благодатного соборного осмысления и углубления эти «правды» оказываются непримиримо враждебными друг другу, разрывающими органическую целостность церковной жизни. Много трудностей и противоречий порождает принципиальная нерешенность вопроса о соотношении церковной и мирской культур.
Предотвратить угрожающие расколы и организовать плодотворную соборную работу может только высокоавторитетная церковная власть. Но подлинно авторитетной она может быть лишь в том случае, если всем церковным народом переживается и признается ее божественный источник. Если же церковная власть имеет только административный, односторонне человеческий характер, то одно лишь дисциплинарное послушание может оказаться недостаточной сдерживающей силой для сохранения церковного единства.
Укрепление соборно-монархической, синергической церковной власти органично связано с раскрытием богатства православной традиции, с ожидаемым расцветом духовной жизни России. Этому препятствует некая скованность церковной мысли, не позволяющая понять масштаб промыслительно поставленной задачи. Ведь сейчас речь идет не просто о возрождении православия XIX века, и даже не о православии Иосифа Волоцкого и Стоглава, но о православии Сергия Радонежского и Григория Паламы, о православии отцов и учителей Церкви. Если быть православным – в широком смысле значит «правильно славить» Бога, то можно говорить и о возрождении православия святых апостолов, пророков и библейских патриархов.
Весь опыт церковной истории показывает, что возрождение глубинной традиции никогда не бывает простым воспроизведением прошлого, но всегда является великим творческим актом. Это не есть безответственное «обновленчество», которое на деле оказывается простым механическим заимствованием инородных идей. Это есть обновление изначальной традиции, заложенной Богом уже при сотворении человеческого рода и в полноте раскрытой в личности, делах и проповеди Господа Иисуса Христа.
Несмотря на разочарования сегодняшнего дня, несмотря на предчувствие новых испытаний и потрясений, надежда на духовный расцвет Православия не умирает, но становится более ответственной, трезвой и реалистичной. Время близко, но оно еще не пришло. Пока что можно говорить лишь о необходимой предварительной работе, многогранной, повседневной и кропотливой, создающей прочный фундамент для грядущего церковного возрождения.
Все теперь знают, что в годы великой смуты только Русская церковь противостояла всеобщему раздору. Жертвенной кровью своих лучших сынов, пролитой за неучастие в братоубийстве, она скрепила незыблемое евангельское основание грядущего народного единства. Это было единственной альтернативой тому духу ненависти и вражды, от которого и поныне до конца не исцелилась Россия. Тяжкие испытания в эту эпоху выпали не только на долю православных христиан. Пролитая невинная кровь, чья бы она ни была, вызывает естественное чувство вины и сострадания во всяком человеке, не окончательно потерявшем совесть. Но христианские святые отличаются тем, что они шли на свой подвиг, движимые глубокой и осознанной верой. В ту меру, в какой они полагались на Бога и доверяли себя Ему, в мыслях и чувствах исповедников выражал Себя Сам Христос. Понять и признать подвиг святости – значит приобщиться к его плодам. Именно это послужит началом новой эпохи церковной и народной жизни.