— Спустить на воду спасательную шлюпку! — приказал я. — Возьмите с собой четырех человек и осмотрите бриг, мистер Эллердайс.
Но тут как раз пробило семь склянок, и на палубе появился мой первый помощник мистер Армстронг — через несколько минут начиналась его вахта. Мне захотелось самому побывать на брошенном корабле и осмотреть его. Предупредив Армстронга, я перебрался через борт, спустился по фалам и уселся на корме шлюпки.
Нам потребовалось немало времени, чтобы преодолеть небольшое расстояние, разделявшее корабли. Море еще волновалось, и громадные валы то и дело скрывали от нас и наше судно и бриг. Когда мы оказывались между двумя валами, нас не достигали лучи солнца, но каждая новая волна опять поднимала нас к теплу и солнечному свету. В те краткие мгновения, когда мы повисали на снежно-белом хребте между двумя мрачными пропастями, я видел длинную зеленоватую линию корпуса и наклонившуюся фок-мачту брига. Это позволяло мне направлять шлюпку с таким расчетом, чтобы обойти судно с кормы и выбрать наиболее удобное для подъема место. На корме брига, по которой ручьями стекала вода, мы прочли название: «Богоматерь победы».
— Зайдем с наветренного борта, сэр, — сказал второй помощник.
— Плотник, приготовьте багор!
В следующий миг мы прыгнули через борт, который едва возвышался над нашей лодкой, и оказались на палубе брошенного брига.
Прежде всего мы приняли меры предосторожности на тот весьма вероятный случай, если судно вдруг начнет быстро погружаться в воду. С этой целью двое матросов удерживали шлюпку за фалинь, не позволяли ей приближаться вплотную к борту корабля. Таким образом, мы могли в любую минуту воспользоваться лодкой в случае опасности. Затем я поручил плотнику выяснить, много ли воды в трюме и продолжает ли она прибывать, а сам вместе с Эллердайсом и еще одним матросом стал быстро осматривать бриг и его груз.
Палуба была завалена разными обломками и клетками для кур, в которых плавали мертвые птицы. На судне оставалась только одна лодка, да и то с пробитым дном, и мы уже не сомневались, что команда покинула бриг. Мы с Эллердайсом вошли в рубку. Письменный стол выглядел так, словно капитан только что его оставил. Там валялись книги и бумаги на испанском и португальском языках, повсюду виднелись кучки пепла от сигарет. Я попытался отыскать судовой журнал, но не нашел.
— Возможно, что капитан его и не вел, — заметил Эллердайс. — На южноамериканских торговых судах порядки обычно не очень строгие, а капитаны не любят перегружать себя работой. Если здесь и был журнал, то капитан, наверно, захватил его с собой.
— Мне хотелось бы взять все эти книги и бумаги, — сказал я. — Узнайте у плотника, сколько у нас остается времени.
Плотник дал обнадеживающий ответ. Правда, вода наполнила трюм корабля, но часть груза была плавучей, так что судну не грозило затонуть немедленно. Скорее всего, оно вообще не затонет и обречено долго носиться по волнам, как один из тех страшных, не отмеченных на карте плавучих рифов, которые послужили причиной гибели многих хороших кораблей.
— В таком случае вы можете смело спуститься в трюм, мистер Эллердайс, — сказал я. — Обследуйте бриг и постарайтесь определить, что можно спасти из груза. А я пока посмотрю эти бумаги.
Из расписок на принятый груз, разных заметок и писем я узнал, что бразильский бриг «Богоматерь победы» около месяца назад вышел из порта Байя и взял курс на Лондон. Капитаном брига был некий Таксейра, но никаких сведений о численности команды я не нашел. Бегло просмотрев документы, я убедился, что вряд ли мы сможем чем-либо воспользоваться. Корабль был гружен орехами, имбирем и древесиной ценных тропических пород. Эти огромные бревна, конечно, и помешали злополучному бригу затонуть, но они были так велики, что нам не удалось бы вытащить их из трюма. Имелась, кроме того, партия декоративных птичек для украшения дамских шляп, а также сто ящиков консервированных фруктов.
Перебирая бумаги, я наткнулся на маленькую записку, написанную по-английски и сразу же привлекшую мое внимание.
«Древнеиспанские и индийские редкости, — говорилось в ней, — являются частью коллекции Сантарема и отправлены в адрес лондонской фирмы «Пронтфут и Нейман». Эти уникальные вещи представляют собой большую ценность и должны тщательно храниться, чтобы они не попортились в пути или не были расхищены. Особенно это относится к сундуку с драгоценностями дона Рамиреса ди Лейра. Сундук нужно хранить в таком месте, где никто не смог бы к нему проникнуть».