— Спасибо, Тер, — шепчу я, прежде чем подойти к Эпате и ее сестре — они должны проводить меня до дома.
— Удачи, — говорит Террела.
Что ж, теперь удача мне не так уж и нужна. Всего-то и осталось, что показать Тиффани туфли мисс Камиллы Фримен. А через три дня мы отнесем их обратно, положим на место, и я смогу позабыть об этой истории и спать спокойно. Это проще, чем выучить число «пи» до десятого знака — а уж число «пи» я назову, даже разбуди меня посреди ночи.
— Я пришла! — кричу я, захлопывая входную дверь. Обоняние сообщает мне о наличии в доме свежеиспеченного печенья с шоколадной крошкой (ну, то есть я чувствую его запах).
Мама выходит поздороваться. На ней зеленый передник поверх джинсов, и прежде чем обнять меня, она вытирает об него руки.
— Я пеку печенье для благотворительного базара в библиотеке, — говорит она. — Как занятия?
— Отлично, — говорю я. — А где Тиффани?
Кажется, я впервые в жизни хочу поскорее увидеть кузину. Жаль будет, если она уехала и вся наша нервотрепка окажется впустую.
Возвращаясь на кухню, мама отвечает:
— Она в твоей комнате. Кажется, расставляет фотографии одежды по цвету… или что-то в этом роде. Хочешь печенья?
— Потом, — говорю я и иду прямиком к себе.
Когда я вхожу, Тиффани поднимает взгляд от компьютера.
— Привет, — говорит она.
Свернувшийся у нее на коленях Помпончик зевает, показывая зубы — будто демонстрирует, какой он ужасно страшный зверь, — но тут же снова засыпает.
— Привет, — с этими словами я закрываю дверь почти полностью, но все-таки не до конца — так, чтобы мама нас не видела, но при этом не стала бы спрашивать, зачем мы заперлись.
— Я принесла туфли.
Тиффани выпрямляется и откладывает ноутбук.
— Покажи! — говорит она.
Я открываю мешок. Вот они, туфельки, на самом верху. Я не спеша достаю их и ставлю на покрывало.
Рот у Тиффани округляется буквой «о», но она не произносит ни слова. Я улыбаюсь. Впервые в жизни мне удалось лишить кузину дара речи. Она бережно берет в руки туфельку с автографом.
— О-о-о… — только и может сказать она, ведя пальцем по ткани. Я тоже рассматриваю туфельку. Она сшита из нежно-розового атласа с кожаной подошвой. Я не очень-то разбираюсь в балетных пуантах, но нынешние определенно выглядят иначе. Внутри туфелька пожелтела от времени, а возле подошвы с ткани облезла краска. Автограф на ней красивый, прямо-таки каллиграфический, с завитушкой после «Фримен».
Тиффани удивленно на меня смотрит.
— Ты как будто никогда их прежде не видела, — говорит она.
Я пожимаю плечами:
— Да просто они клевые, вот и все.
— Да, точно, — говорит она, рассматривая вторую туфельку. — А откуда они у тебя? — спрашивает Тиффани уже совсем другим голосом. Как будто прежде она считала меня чем-то вроде стола или табуретки — в общем, мебелью, которая где-то там маячит, но внимания не заслуживает, — а теперь выяснилось, что и я кое-чего стою. Мне становится приятно.
— Друг достал, — говорю я. И это даже почти не ложь — ведь это Террела помогла мне достать туфли.
В коридоре слышатся мамины шаги. Я поворачиваюсь спиной к двери, так, что-бы мама не увидела туфли, если вдруг войдет в комнату.
— Девочки, — говорит мама, заглядывая в дверь, — если я еще хоть минуту просижу на этой кухне, то сойду с ума. Пойдем, съедим по пицце? — И она идет дальше по коридору.
Тиффани все еще рассматривает туфли. Я вдруг понимаю, что она вполне может затеять разговор о них за обедом, а это никак не будет способствовать пищеварению.
— Тиффани… — говорю я.
— Что? — спрашивает она, аккуратно ставя туфли на кровать.
— Слушай, не говори об этих туфлях при маме, ладно?
— Почему? — спрашивает она.
Я всегда предпочитаю факты выдумкам, и фантазер из меня плохой.
— Мне их подарил мамин бывший бойфренд, — говорю я. — Он был сыном мисс Камиллы Фримен… очень известным хореографом. Но он… трагически погиб. Если маме о нем напомнить, она впадает в депрессию, — я напускаю на себя грустный вид.
Тиффани округляет глаза.
— Какой ужас! А что с ним случилось?
Эх, я ведь сама напросилась на вопрос…
— Ну… — я оглядываю комнату в поисках вдохновения, и взгляд мой падает на полку, где стоит «Остров сокровищ». — Это из-за пиратов, — говорю я.
— Каких пиратов?!
— Ну, не то чтобы совсем уж пиратов… Он поехал на рыбалку на своей лодке, и ему показалось, что он увидел пиратский флаг на проплывающем корабле. Он наклонился, чтобы разглядеть получше, выпал из лодки и погиб.