Поэтому за отсутствием конкретного прототипа «правого тоталитаризма» (Гитлер–то давно мертв) понятие «антитоталитаризм» остается абстрактной алгебраической формулой, неспособной быть живой объединяющей силой. Тогда как понятие «антикоммунизм» обладает весьма конкретным содержанием. Но антикоммунизм как идея и как лозунг все же для большинства «третьих» почему–то психологически неприемлем.
Некоторые из «третьей волны» утверждают, что советский режим и коммунизм — вещи различные. Коммунизм, говорят такие эмигранты, может быть, и неплохая идеология, но вот советский режим плох уже тем, что в нем не осуществлены идеалы коммунизма. (Этим я не хочу сказать, что большинство «третьих» — за «настоящий» коммунизм, не осуществленный еще в природе. Я лишь клоню к тому, что сама идея коммунизма не возбуждает в них особого отталкивания.).
И тут мы вплотную подходим к вопросу о сущности воплощенного коммунизма. Коммунистическая идеология тем и злоносна, что при попытке ее осуществления неизбежно получается «шигалевщина», предвиденная Достоевским в «Бесах»: тут власть из ранга средства для осуществления цели (насильственного равенства) превращается в самоцель при делении общества на две неравные половины — господ («новый класс») и рабов, лицемерно называемых «свободными советскими гражданами». Из свободы тут выхолащивается ее суть — свобода выбора, и сама свобода используется лишь в качестве лозунговой приманки. Все это является следствием богоборческого атеизма, стремящегося выхолостить образ Божий в человеке, превратить его в послушного социалистического робота (причем социализм превращается в собственную карикатуру). Логика или, если угодно, диалектика этих злых метаморфоз была в свос время блистательно продемонстрирована Бердяевым и некоторыми другими родственными ему философами XX века. И я лишь на поминаю об этой «диалектике зла».
Вообще, сущность большевизма как атеистической религии и, следовательно, как воплощения метафизического зла на земле можно понять, лишь исходя из религиозных основ. Поэтому атеисты, даже и отвергающие советский режим, видят здесь лишь трагиче скую ошибку, а не следствие злой воли.
А так как большинство русских неозападников (представленных главным образом, но не исключительно «третьей волной») стоит на безрелигиозной по зиции, то становится понятным, почему они, тайно или явно, все еще мечтают о «социализме с социалистическим лицом». И если бы советский режим не нарушал собственных же законов (что он делает почти постоянно), то, думается, такой законопослушный советский режим был бы вполне приемлем дла большинства из «третьей волны*. В отличие от этого для подлинных антикоммунистов даже такой «чистый» советский режим был бы неприемлем, так как он не предусматривает возможности перехода власти к какой–либо другой партии, кроме коммунистической, и так как он в лучшем варианте воздерживался бы от закрытия храмов, но по–прежнему, терпя «отправление культа», не допускал бы «религиозной пропаганды», то есть открытых выступлений в пользу религии. Есть много других «так как», но в этой краткой статье, посвященной защите антикоммунизма, мы воздержимся от дальнейшего перечисления.
В свете всего этого становится понятным, почему относительное большинство «третьих» (в сотый раз по вторяю — далеко не все они), даже отвергая теперешний советский режим, все жн не решя^-г.'ч или стыдит–с я объявить себя антикоммунистами. Некоторые из них при этом говорят, что они не хотят очутиться в одной компании с Гитлером, который ведь тоже был антикоммунист. В этом контраргументе правильно лишь одно: что антикоммунизм не может быть самодовлеющим принципом. Здесь необходимо какое–то «за», а не только «против». И этим «за» могут быть лишь религиозные ценности, или по крайней мере ценности этические, или ценности свободы (демократия). Гитлер же, как известно, был против религии и морали, а также против демократии. Именно поэтому существительное «антикоммунизм» должно быть восполнено прилагательным («христианский», «этический», «демократический» и т. д.). И если, скажем, я заявляю себя христианским антикоммунистом, то я не оказываюсь в одной компании с Гитлером.
Но, с другой стороны, если вы вычеркнете «антикоммунизм» из политического кредо эмиграции, то вы встанете на путь распада русской эмиграции. Антикоммунизм играет роль объединяющей скрепы русской эмиграции, ибо на этом лозунге могут сойтись и монархисты, и демократы, и солидаристы, и вообще все принципиально отвергающие советскую власть. Поэтому я считаю отказ от антикоммунизма признаком духовной капитуляции перед коммунизмом, даже если такие анти–антикоммунисты не отдают себе в этом отчета.