— Мальчики, а хотите я для вас приготовлю что-нибудь завтра? Приходите ко мне в гости, — неожиданно обратилась к нам Ольга.
Мы были несколько смущены.
— А зачем? — переспросил Макс.
— Ну, я покажу вам свое нижнее белье.
— Вах, это твои посявканные труселя, что ли? — Макс опять попытался поддеть Ольгу.
— Ну почему же посявканные, у меня красивое итальянское белье, — чуть не плача, оправдывается Ольга, она всегда остро реагирует на издевки Макса.
— Ну, не знаю, не знаю, я лично не хочу нюхать твои ношеные труселя, извиняйте.
Ольга еле сдерживается от слез.
— Ну давай мы тогда к тебе в гости придем сегодня вечером вместе с Андреем.
— Ну приходите, — смеясь, говорит Макс, не придавая словам Ольги никакого значения.
Я как бы был не в восторге от игр Макса с Ольгой, особенно меня задевало то, как остро она реагирует на его откровенный стеб, но я сдерживался и улыбался. Но некая Ольгина смелость в демонстрировании себя, конечно же, произвела впечатление на всех нас. На протяжении всей жизни я ничего никому не запрещал, ведь люди созданы свободными, и до сих пор не знаю, является ли это ошибкой.
После того как мы с Ольгой завели собак, мы договорились встретиться во дворе, чтобы пойти в гости к Максу.
— А ты думаешь, Макс нас ждет, ты думаешь, он не шутил? — спрашиваю я Ольгу.
— Нет, он же нас пригласил, — уверенно и твердо заявляет Ольга и почти что обижается на меня за глупый вопрос.
Естественно, Макс оказался не готов к нашему приему, он вышел к нам в рваных трениках и несколько растерянно сказал, что, к сожалению, не сможет сегодня принять нас, но что обязательно примет нас в следующий раз.
Ольга шла назад домой, курила и плакала. Я не понимал ее реакции, отчего она плачет? Я, который ее любит, сопереживает ей, водит ее в театр, дарит цветы, не вызываю у нее таких чувств, как Макс. В женщинах очень сложно разобраться, что заставляет их души дрожать и трепетать, но, как верно замечено, очень многие женщины предпочитают иметь отношения с негодяями и тиранами. Макс, конечно же, не из их числа, он просто открыто глумится над ней, и это притягивает Ольгу к нему.
Несмотря на роман с Ольгой, я продолжал участвовать в политических митингах. Так наступило 1 мая 1993 года, когда в Москве впервые за многие десятилетия состоялось кровавое побоище. В районе 11 часов люди оппозиционной направленности с красными флагами СССР и имперскими — черно-желто-белыми — стали собираться возле памятника Ленину. Изначально мы планировали пройти от метро «Октябрьская» до Красной площади. Но дорогу до Красной площади нам перегородили «космонавты». Космонавтами мы называли омоновцев из-за их внешнего вида: в касках, с бронежилетами, щитами и дубинками. Мы, люди, родившиеся в СССР, не привыкли к пугающему виду милиции. Жизнь в СССР не была особо богатой, но люди знали, что государство просто так своих граждан не обижает.
Посовещавшись на месте, один из лидеров оппозиции, Анпилов, предложил идти на Воробьевы горы. На тот момент это была единственная свободная дорога, не прегражденная омоновцами. Это был настоящий вызов с двух сторон: с одной стороны, люди уже отвыкли не подчиняться властям, а с другой — власть в Москве против своего народа не использовала грубую силу в виде псов-омоновцев, готовых растерзать любого, а ведь среди активных оппозиционеров было очень много пожилых людей, молодежь в то время в своей основной массе была абсолютно аполитична. Мы двинулись по Ленинскому проспекту в сторону Воробьевых гор. Через 15–20 минут пути мы увидели, что в районе Калужской площади Ленинский проспект перегорожен грузовиками и автобусами, впереди стояло две шеренги омоновцев, в грузовиках сидели журналисты с камерами. Наиболее решительные из нас, едва завидев ОМОН, резко выдвинулись в их сторону. И хотя подавляющее большинство из нас было абсолютно безоружно, мы за одну минуту смели две шеренги ОМОНа. В глазах омоновцев читался животный страх. Кого-то из ОМОНа удалось затащить в толпу, их жестоко били. Передо мной один из бедолаг падает, и его начинают пинать ногами, я тоже замахиваюсь ногой, но мне становится стыдно бить беззащитного. Лишь несколько человек имели в руках железные прутья, среди них был смело идущий вперед лидер «Союза офицеров» Станислав Терехов.