Мисс Уиллс хихикнула:
– Не возражаю.
Дверь открылась, и Темпл доложила о прибытии леди Мэри Литтон-Гор, мистера и миссис Бэббингтон и мисс Литтон-Гор.
Мистер Саттерсвейт принес мисс Уиллс коктейль и подошел поближе к леди Мэри Литтон-Гор. Как уже говорилось, у него была слабость к титулам, а также к утонченным женщинам, каковой, несомненно, являлась леди Мэри.
В молодости, оставшись малообеспеченной вдовой с трехлетним ребенком, она переехала в Лумут и сняла маленький коттедж, где поселилась вместе с преданной служанкой. Леди Мэри была высокой, стройной, но выглядевшей старше своих пятидесяти пяти лет. Выражение ее лица казалось доброжелательным и несколько робким. Она обожала свою взрослую дочь, но слегка побаивалась ее.
Хермион Литтон-Гор, по какой-то неведомой причине обычно именуемая Эгг[6], мало походила на свою мать. Мистеру Саттерсвейту она казалась не слишком красивой, но, несомненно, привлекательной. И причина этой привлекательности, думал он, заключалась в переизбытке энергии. Эгг выглядела вдвое живее любого из присутствующих. Прямой взгляд ее серых глаз, локоны на затылке, упругие щеки, заразительный смех – все это словно воплощало мятежную юность, полную жизненных сил.
Эгг разговаривала с недавно пришедшим Оливером Мэндерсом.
– Не понимаю, почему плавание под парусом кажется тебе скучным. Раньше ты этим увлекался.
– Эгг, дорогая, все когда-то взрослеют, – отозвался он, приподняв брови и слегка растягивая слова.
Красивый парень, подумал мистер Саттерсвейт. На вид ему лет двадцать пять. Но в его красоте есть нечто иностранное, неанглийское…
За Оливером Мэндерсом наблюдал кое-кто еще – маленький человечек с яйцевидной головой и в высшей степени неанглийскими усами. Мистер Саттерсвейт уже успел напомнить о себе мсье Эркюлю Пуаро. Детектив прореагировал на это весьма любезно. Мистер Саттерсвейт подозревал, что бельгиец намеренно преувеличивает свои иностранные манеры. Его блестящие глазки, казалось, говорили: «Вы считаете меня шутом? Ожидаете, что я разыграю для вас комедию? Bien[7], я пойду навстречу вашим пожеланиям».
Но сейчас взгляд Эркюля Пуаро был серьезным и даже слегка печальным.
Преподобный Стивен Бэббингтон, пастор лумутского прихода, подошел к леди Мэри и мистеру Саттерсвейту. Это был мужчина лет шестидесяти, с поблекшими добрыми глазами и обезоруживающе застенчивыми манерами.
– Нам очень повезло, что сэр Чарлз обосновался здесь, – обратился он к мистеру Саттерсвейту. – О таком щедром и великодушном соседе можно только мечтать. Уверен, что леди Мэри со мной согласна.
Леди Мэри улыбнулась:
– Сэр Чарлз мне очень нравится. Слава не испортила его. Во многих отношениях он все еще ребенок.
Подошла горничная, неся поднос с коктейлями, и мистер Саттерсвейт подумал, как неисчерпаем в женщинах материнский инстинкт. Но поскольку сам принадлежал к викторианскому поколению, одобрял эту черту.
– Выпей коктейль, мама! – Эгг подбежала к ним с бокалом в руке. – Но только один!
– Спасибо, дорогая, – кротко отозвалась леди Мэри.
– Думаю, – промолвил мистер Бэббингтон, – жена не будет возражать, если и я попробую один коктейль. – И он засмеялся добродушным пасторским смехом.
Мистер Саттерсвейт бросил взгляд на миссис Бэббингтон, что-то внушающую сэру Чарлзу о пользе навоза. У нее красивые глаза, подумал он.
Миссис Бэббингтон – крупная, не слишком опрятная дама – казалась весьма энергичной и свободной от мелочных условностей. Как говорил Чарлз Картрайт, приятная женщина.
Леди Мэри слегка склонилась к мистеру Саттерсвейту:
– Скажите, кто та молодая женщина в зеленом платье, с которой вы разговаривали, когда мы вошли?
– Драматург – Энтони Астор.
– Неужели? Такая анемичная особа… – Леди Мэри осеклась. – Нехорошо так говорить, но она выглядит точь-в-точь как неумелая гувернантка.
Описание настолько подходило к мисс Уиллс, что мистер Саттерсвейт рассмеялся. Мистер Бэббингтон устремил на леди-драматурга добродушные близорукие глаза и, сделав глоток, закашлялся. Не привык к коктейлям, подумал мистер Саттерсвейт. Вероятно, они воплощают для него современность, с которой приходится мириться.
– Это вон та леди? – Мистер Бэббингтон мужественно сделал еще один глоток и поднес руки к горлу. – Господи!..
– Оливер, – послышался звонкий голос Эгг Литтон-Гор, – ты настоящий хитрый Шейлок![8]
«Ну конечно! – сообразил мистер Саттерсвейт. – Он не иностранец, а еврей».
Они выглядели подходящей парой. Оба молодые, привлекательные и уже из-за чего-то ссорятся – это хороший признак… В следующее мгновение его внимание отвлек какой-то звук. Мистер Бэббингтон поднялся со стула, раскачиваясь в разные стороны. Его лицо конвульсивно подергивалось.