— И все это время Хеппеншталь воровал деньги у клиентов? — в ужасе воскликнул Дерик.
— Мой дорогой идеалист, такие вещи случаются время от времени. Вообще-то Хеппеншталь начал обращаться с чужими деньгами не совсем обычным образом где-то в 1931 году. Он вовсю занимался спекуляцией: человек из Сити работал сверхурочно, чтобы выглядеть человеком из Уэст-Энда. Я думаю, его погубил кризис. Он взял взаймы с одного счета, чтобы поправить свои дела, затем с другого, чтобы возместить позаимствованные деньги, и так далее. Затем, как раз когда Общество юристов заинтересовалось персоной по фамилии Хеппеншталь, Стригуна назначили судьей. Тогда-то они и встретились в Олд-Бейли. Comprenez? Понимаете? (фр.)
— Да. Это, наверное, был ужасный момент для обоих.
— Если вы так думаете, значит, вы ничего не поняли. Для Хеппеншталя это действительно был ужасный момент. Он признал свою вину, конечно, и кто-то подал прошение о смягчении наказания. Но Стригун, если бы у него была душа и хоть чуточку сострадания, не должен был бы вообще браться за это дело. А он просто сожрал несчастного парня. Дело не только в том, какой срок он присудил — самый суровый по всем меркам, но и в том, как он себя вел во время суда. Я сам там не присутствовал, слава богу, но говорил с людьми, которые там были, и читал сообщения в газетах. Так вот, он вел себя по-свински, по-свински, по-свински!
Виски придало храбрости Дерику.
— Именно поэтому вы его так не любите? — спросил он.
Петигрю вроде бы пришел в себя.
— Я же сказал, это не моя история, а Хеппеншталя, — ответил он сухо. — Но я не побоюсь сказать, что, если Хеппеншталь обеспечит ему несколько бессонных ночей, я не буду об этом сожалеть, и не я один, между прочим. Что вы на это скажете? — Он посмотрел на часы. — Так вы уезжаете?
Дерик понял, что его отпускают, и встал с кресла.
— Да, мне пора, — ответил он. — Должен заметить, инспектор сомневается в причастности Хеппеншталя ко всем этим событиям.
— Да, вы уже говорили. У него есть кто-нибудь на подозрении?
Дерик пожалел, что затронул эту тему, но отступать было поздно.
— Ну, — сказал он, — инспектор разобрал все теоретические вероятности и пришел к выводу, что если за всем этим стоит один человек — в чем он вовсе не уверен, то…
— Кто же это?
— То этим человеком должны быть вы.
Дерик так и не понял, удивился Петигрю или нет. Правда, уголки его губ дрогнули в усмешке, но глаза оставались грустными, а голос спокойным и серьезным.
— Благодарю вас. Я этого не забуду.
— Но пожалуйста, не подумайте, что я… — Дерик начал заикаться в смущении.
— Мой дорогой друг!
— Инспектор только высказал предположение. Не думаю, что он всерьез так считает. А Хильда даже слышать об этом не желала. Она готова была ему голову откусить.
— Очень мило с ее стороны. Передайте ей мою благодарность. Впрочем, не надо, лучше не надо. Кстати, а что нового слышно о том дорожном происшествии в Маркгемптоне?
— Насколько мне известно — ничего. Кажется, судья получил несколько писем по этому поводу, но их содержание мне неизвестно.
— М-м-м… По моему мнению, это дело как раз самое серьезное для Стригуна на данный момент. В его положении судебный приказ принесет ему больше вреда, чем дюжина отравленных конфет. Ну что ж, давайте прощаться, и спасибо за компанию. Мы прекрасно побеседовали. Мы так отлично побеседовали, что у меня пропало желание добраться до предела. Меня вполне устраивает, как я сейчас себя чувствую. Если вас спросят, почему вы приехали так поздно, скажите, что вы спасали старого джентльмена от жуткого похмелья. Доброй ночи!
Дерик ехал домой в кромешной темноте в поезде, который останавливался на каждой станции. Этот день прошел интересно. А вот следующий, который он проведет дома, наверное, будет скучным. Оказалось, что думал он так зря, потому что на следующее утро он встретился с Шейлой Бартрам и эта встреча преобразила для него весь мир.
Глава 12
КТО-ТО ПРОГОВОРИЛСЯ
Шейла Бартрам была высокой светловолосой девушкой с большими, немного навыкате, серыми глазами и бледным лицом, цвет которого кто-то мог назвать анемичным, а кто-то — интересным. Ей было девятнадцать лет, и она пыталась сдать экзамены, чтобы работать сестрой милосердия в Красном Кресте. Ее отец, управляющий солидной фирмой, постоянно ездил в командировки для проверки выполнения различных правительственных заказов отделениями его фирмы. Шейла и ее мать уехали из Лондона и поселились у тетки в провинции. Все это и многое другое Дерик узнал за полчаса их знакомства. Он оказался в этом поселке, поскольку мать уговорила его, с большим трудом, отвезти ее туда на собрание комитета по поводу оказания помощи в устройстве военных. Пока мать заседала, Дерик с утра слонялся по поселку, где и познакомился с Шейлой, которая тоже изнывала от безделья. Таким образом, все утро они провели вместе, и оно показалось им восхитительным. Расставшись — Дерик повез мать домой, а Шейла вернулась в госпиталь, — они оба пребывали в естественном, но невыразимом состоянии опьянения и отрешенности, чему остальной мир мог бы либо позавидовать, либо посочувствовать, в зависимости от склонностей и опыта.