На этом Дерик поднялся и в задумчивости поплелся наверх переодеваться к ужину.
Хильда была так рада своей проницательности в установлении того, кто прислал мышь (честно говоря, это было ясно с самого начала, и было также ясно, что злопыхательница не скрывала своего намерения), что она еще не успела задуматься о последствиях. А когда подумала, ей стало немного не по себе. Во-первых, сравнение Дериком этой посылки с той, которая доставила им столько неприятностей в Саутингтоне, имело под собой почву. С другой стороны, между посылками имелось большое различие. Первая, при всей ее несерьезности, представляла собой тщательно замаскированную форму нападения; вторая же была открытой бравадой. Тем не менее не исключено, что и то и другое было придумано одним человеком. Если так, то этот человек — Сэлли Парсонс.
Из этого следовало, продолжала рассуждать Хильда, что инспектор Маллет был прав, а она ошибалась. Рушилась ее теория, что все случившееся в течение выездной сессии было взаимосвязано и источник был один и тот же. Ясно, что Сэлли Парсонс не имела отношения к анонимному письму, пришедшему накануне дорожного происшествия. Кроме того, Хильда сомневалась, что Сэлли могла нанять человека в Уимблингхэме, чтобы тот наставил ей синяков. Обидно было признаваться, что интуиция подвела ее, а тот факт, что действуют по меньшей мере два врага, создавал впечатление, что опасность подступает со всех сторон.
Теперь, когда Хильда поняла значение записки в пакете, ей стало совсем плохо. Послание означало демонстративное пренебрежение и полное неповиновение. Причем в нем звучали триумфальные нотки. От Себальда-Смита Хильда вернулась в полной уверенности, что ей удалось убедить его пойти на компромисс в вопросе иска о возмещении ущерба. Сейчас она не была полностью уверена в своей победе. Вызов, брошенный ее врагом, был намеком на то, что Сэлли перетянула колеблющегося Себальда-Смита на свою сторону и что под ее влиянием доводы Хильды в пользу разума и взаимных интересов им забыты. А если все это так, то их с мужем ожидают мрачные перспективы. Хильда не сомневалась ни на секунду, что Сэлли Парсонс ее очень и очень не любила. Даже если бы Хильда могла питать какие-то иллюзии на сей счет, этой выходкой они развеялись. А то, что отвратительное послание было адресовано судье, лишь подтверждало, что Сэлли стремилась унизить Хильду в глазах мужа, добавив к их проблемам семейные неприятности. Слава богу, эта часть ее плана провалилась. А пока — и это было самым тяжелым для активной натуры Хильды оставалось лишь ждать дальнейшего развития событий. Предыдущим вечером она написала Майклу, рассказав ему о своих, как казалось, успешных переговорах, и попросила его сделать соответствующее предложение поверенным Себальда-Смита. Теперь придется ждать, пока не придет ответ, и в глубине души она представляла себе, каким он будет.
За ужином настроение Хильды улучшилось благодаря тому, что разговор был посвящен делам, которые она больше всего любила. Так как ее муж продремал все то время, которое он хотел посвятить обдумыванию судебного решения, Барбер решил восполнить пробел, обсудив тонкости дела за ужином. Хильда была рада заняться чем угодно, лишь бы отвлечься от своих тревог, и с энтузиазмом вступила в дискуссию. В результате Дерику представилась возможность послушать разговор первоклассных специалистов и проникнуть в тонкости таких вопросов, например, как обязанности содержателей гостиниц в соответствии с общим правом или точное значение понятия "первоначального правонарушения" и его последствия. Следует заметить, однако, что молодой человек, поглощенный личными заботами, извлек мало полезного из содержательных разговоров за столом, хотя мог бы значительно расширить свои познания в юриспруденции.
К концу ужина были обсуждены все вопросы дела, как связанные с законом, так и по фактам, и судья объявил, какое решение он примет на следующий день. Ее светлость согласилась с ним, и следовало бы ожидать, что на этом все закончится. Но точно так же, как Петигрю пытался залить виски свою обиду за назначение не его, а Джефферсона судьей суда графства, так и Хильда ринулась в юриспруденцию, чтобы прогнать мысли о том, что Сэлли Парсонс ее переиграла. Хильда инстинктивно пыталась отвлечься от неприятной действительности своим собственным способом. В таких случаях люди с более примитивным складом ума пошли бы в кино, в пивную, в библиотеку. Но леди Барбер отличалась от простых людей интеллектом, и у нее были иные способы ухода от действительности, правда, для окружающих это могло стать в тягость.