— Я не заметила, — сказала Хильда. — Я просто завернула его до упора, и шипение прекратилось.
— Я не разбираюсь в этих устройствах, — признался Дерик, — но, смотрите, он находится в постели уже около пяти часов. Думаю, если бы судья не закрыл кран до конца перед тем, как лечь спать, комната была бы полна газа даже в случае небольшой утечки, а мы ясно слышали шипение, когда вошли в комнату.
— Это значит, что кран открыли недавно, — закончила его мысль Хильда.
— Скорее всего, так.
— Значит, кто-то вошел в его комнату и сделал это, — в ее голосе зазвучали грозные нотки, — когда вы якобы дежурили, а на самом деле спали…
— Я не спал, — запротестовал Дерик.
— Если бы я шла тихо, вы бы и не услышали, как я подошла. Любой мог войти в комнату и выйти, а вы и ухом не повели бы.
Дерик понимал, что обвинение имеет под собой почву, но в данных обстоятельствах оно показалось ему крайне несправедливым с ее стороны, поэтому он сказал то, о чем впоследствии очень сожалел:
— Не думаю, что кто-то мог это сделать. В конце концов, если это не случайность, вовсе не исключено, что он сам мог открыть кран нарочно. — И даже не глядя на Хильду, он понял, что смертельно ее обидел.
После ледяной паузы она проговорила:
— Вам пора спать. Мы обсудим это утром, когда вы… когда вы полностью придете в себя.
Дерик, не сказав больше ни слова, отправился в свою комнату. Заснул он не сразу. Этот эпизод обеспокоил его, причем значительно сильнее, чем все, что случилось до этого во время сессии. В данном случае прозвучала не только угроза, от которой можно было бы отмахнуться, и не вульгарная шутка. Это было действительно реальное покушение на жизнь судьи. Если бы Хильда не пришла вовремя и не учуяла запаха газа, судья задохнулся бы. До этого Дерик как-то отказывался верить в существование реальной опасности. Именно поэтому, а также из-за желания оправдать свою небрежность в качестве охранника он высказал нелепое предположение о попытке самоубийства предположение, в которое сам, разумеется, не верил.
Но если это действительно была попытка убить судью, то следует смотреть фактам в лицо: это мог сделать лишь кто-то из ближайшего окружения. Гостиница хорошо охранялась, и у постороннего было мало шансов проникнуть в здание. Дерик снова стал перебирать в уме людей, которых видел каждый день, но о которых мало что знал. Однако представлялось совершенным абсурдом связать их с криминалом, в результате чего они немедленно потеряют непыльную и хорошо оплачиваемую работу. Он вспомнил также, что Бимиш (Подозреваемый Номер Один, как бы назвал его любимый Дериком детективный писатель) был прекрасно осведомлен об их с Хильдой охранной деятельности и ночных дежурствах. Рискнул бы он при таких обстоятельствах быть застигнутым на месте преступления, если при его работе у него была масса других возможностей осуществить убийство?
Странное предположение промелькнуло в голове Дерика. Предположим, Бимиш прокрался в спальню Барбера и открыл газ, но не с целью убить судью, а ради злой шутки, чтобы доказать неэффективность секретаря судьи в качестве охранника. Потом вернулся бы, закрыл кран и посмеялся над уснувшим стражником. Фантастическое предположение, но нельзя сбрасывать его со счетов, имея в виду злобный юмор, характерный для Бимиша. Если так, то шутка не удалась, потому что неожиданно пришла Хильда. Дерик решил внимательно понаблюдать за Бимишем завтра — может быть, тот как-нибудь выдаст себя.
Потом он стал думать о Сэвидже и Грине и, к собственному раздражению, никак не мог представить их себе в качестве потенциальных убийц. Он решил впредь почаще общаться с ними, чтобы изучить их характеры. Правда, у него не было ни малейшей идеи, как осуществить это на практике. Миссис Сквайр следует категорически исключить из числа подозреваемых. Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что она не из тех женщин, которые встают с постели в три часа ночи и бегут кого-то убивать. Остался один подозреваемый, вернее, одна — Хильда. И опять ему в голову пришла дурацкая мысль: а что, если она открыла газовый кран в комнате мужа, просто чтобы все ею восхищались, как она обнаружила и предупредила опасность? Он не мог найти иную причину такого рода поступка, кроме как доказать ему, что ночные дежурства необходимы, хотя, конечно, могли быть другие, неизвестные ему мотивы. Может быть, у нее не все в порядке с головой, и ее сумасшествие проявляется в такой форме, как выдумывание заговора против судьи и изобретение всяких инцидентов в качестве доказательства? В конце концов, бывают же такие отклонения в психике, как мания преследования, и это, может быть, лишь необычная форма болезни. Дерик покрутил новую идею так и сяк и на мгновение чуть не поверил, что именно здесь кроется ключ к разгадке всех этих мистификаций, но вовремя остановился. Он ведь видел лицо Хильды, когда она откусывала отравленную конфету, а также сразу после нападения в Уимблингхэме. Не могла она придумать и разыграть эти два происшествия. Это ясно как день.