— Хватит, хватит! — перебил его помощник комиссара. — Мы полицейские, а не психиатры. Ближе к делу. Выкладывайте вашу версию.
Маллет изложил начальнику свои соображения.
— Ерунда! — заявил тот.
— Так точно, сэр, — кротко согласился Маллет.
— Совершенная ерунда!
— Согласен с вами, сэр.
Пару минут оба молчали, обдумывая абсурдность сказанного детективом.
— А если вы правы, что же нам делать? — неожиданно спросил помощник комиссара.
— Ничего, сэр.
— Как ничего?
— Ничего не надо предпринимать, сэр. По логике, регулярные угрозы, нападения и все прочее, что происходило во время сессии, должно прекратиться, как только закончится сессия, то есть пропадет, так сказать, сама причина.
— Будем надеяться, что вы не ошибаетесь. Мы не имеем права рисковать, когда дело касается человека, занимающего такое высокое положение. Вы действительно считаете, что теперь ему ничто не угрожает?
— Нет, сэр, я не могу это утверждать. Ни у кого нет полных гарантий личной безопасности, тем более у такого человека, как судья Барбер. Я только хочу сказать, что любая опасность, которая может грозить ему, будет исходить из другого источника. Если, конечно, в этой истории не присутствует какой-то элемент, о котором нам ничего не известно. Здесь я не берусь судить, сэр. Я изложил вам все факты, которые мне стали известны.
— Благодарю вас, Маллет. Вы рассказали мне невероятную историю и выдвинули очень смешную версию. Я верю всему, что вы мне поведали и, черт возьми, не вижу ни одной ошибки в ваших рассуждениях. Поэтому будем надеяться, что ваше предсказание также сбудется. А как насчет следующей выездной сессии? Каковы ваши предположения насчет судьи Барбера?
— Насколько мне известно, он не будет участвовать в следующей выездной сессии, — ответил инспектор. А потом…
Мужчины понимающе посмотрели друг на друга. Обоим было понятно, что карьера судьи Барбера висит на волоске.
Глава 20
НА ВОЛОСКЕ ОТ СМЕРТИ
Месяца два спустя Дерик Маршалл шел по южной стороне Странда в сторону восточной части Лондона и, проходя мимо Дома правосудия, увидел на перекрестке Петигрю и его клерка. Петигрю помахал ему рукой, чтобы он остановился, и, перейдя дорогу, подошел к Дерику.
Это была их первая встреча после двух месяцев общения во время осенней сессии, и оба вглядывались друг в друга, словно желая увидеть перемены, происшедшие с тех пор, как они не виделись. Петигрю порадовался за Дерика, который явно возмужал, стал более уверенным в себе, черты его лица посуровели, что свидетельствовало о напряженной работе, и вместе с тем выглядел счастливее, чем в то время, когда был на побегушках у Стригуна. Дерик же заметил, что Петигрю выглядел очень довольным собой. Он двигался не спеша впереди радушно улыбающегося клерка, нагруженного бумагами и полдюжиной книг в кожаных переплетах.
— Ну, — спросил Петигрю после того, как они обменялись приветствиями, чем вы теперь занимаетесь? В какие сферы перенесли свой идеализм?
— Я получил работу, — гордо ответил Дерик.
— Я догадался по вашему страшно важному виду. Где? Наверное, вы украсили своей персоной какое-нибудь министерство? Я всегда знал, что вы рождены для того, — чтобы писать умные отчеты на официальных бланках.
— Я работаю в Министерстве по договорным работам.
— Слава богу! Я испугался, что вы назовете министерство информации. А что привело вас сюда?
Дерик ответил, что у него обеденный перерыв.
— Моя контора за углом. Я плохо знаю эти места, вот решил посмотреть и пообедать в… — Он назвал заведение, которое журналисты именовали "знаменитым постоялым двором", но сами туда старались не заглядывать.
— Где? В этом заведении? — ужаснулся Петигрю. — Мой дорогой, вы действительно плохо знаете эту часть Лондона. Это же подделка, совершенная подделка. Перед войной даже американцы перестали туда ходить. Нет, я этого не могу позволить. Вы должны отпраздновать новую работу со мной. Пообедаем вместе.
— Очень любезно с вашей стороны, но… — начал Дерик.
— Никаких возражений. Почему вы всегда отказываетесь от приглашений? Кроме того, у нас будет двойной праздник. У меня тоже есть победы эфемерные, но все же. Этим утром, — гордо сообщил он, увлекая Дерика под своды старинной кирпичной арки, — я нанес поражение Хильде.
— Нанесли поражение Хильде?
— Вот именно. В апелляционном суде. Не говорите мне, что не помните того громкого дела на выездной сессии в Саутингтоне. Должен признаться, но только вам и этому столбу — кстати, путеводители врут: это столб Джеймса Гиббза, а не Кристофера Рена Джеймс Гиббз и Кристофер Рен — выдающиеся архитекторы, построившие в Лондоне много зданий, — так вот, должен признаться, что доводы Хильды, изложенные папашей Уильямом, были совершенно правильными, но мне удалось переубедить господ судей. Вот мы и пришли.