— Линк взял несколько отгулов в больнице. Юный Вуди в отпуске из лагеря Кэмп-Хейл. Ваш живет здесь постоянно.
Эллери молча смотрел на предсмертное сообщение Клинта Фосдика.
— Виновный знает, что ему обеспечен электрический стул? — спросил он наконец.
— Нет. Летти никому, кроме меня, не рассказывала о том, что видела, а я помалкиваю из-за этого листа бумаги — просто дал понять, что все трое братьев под подозрением.
— В таком случае, — сказал Эллери, — не могли бы мы вызвать — как вы их называете, Дейкин, — Президентов для разговора?
Охранники привели трех высоких и бледных молодых людей, явно нуждающихся в сне и бритье. О том, что они братья, свидетельствовали одинаково смуглые лица, глубокие карие глаза и то, как они старались держаться ближе друг к другу.
Один из них — с еще детским лицом и в мятом мундире армии Соединенных Штатов — очевидно, был рядовой Вуди Смит. Его губы дрожали, а в глазах мелькал страх.
Другой — с красными ободками вокруг глаз и выскобленными добела руками — вероятно, был доктором Линком Смитом. Он выглядел спокойным, но, как Эллери мог поклясться, недавно плакал.
Следовательно, третий — с серым одутловатым лицом и дряблым телом — был легкомысленным адвокатом Вашем. Он натужно улыбался, как профессиональный комик, оказавшийся в центре трагедии и отчаянно пытавшийся придумать какую-нибудь шутку.
— «GI», — заговорил Эллери. — Это написал перед смертью ваш отчим, рядовой Смит. Что это вам говорит?
— Чего вы от меня ожидаете? — дрожащим голосом отозвался юноша в военной форме. — Чтобы я признался, потому что он это написал? Я не убивал папу. Зачем мне это делать?
— Зачем рядовому Смиту убивать папу, Дейкин? — спросил Эллери.
— Он мог не захотеть ждать, пока Клинт умрет естественной смертью, чтобы получить треть его состояния, завещанного ему и его братьям, — ответил шеф полиции.
— Оставьте меня в покое! — крикнул паренек.
— Вуди, — мягко упрекнул его Линк.
— «GI» применимо и к вашей сфере деятельности — не так ли, доктор Смит? — обратился к нему Эллери. — Например, gastrointestinal?[120]
Усталые глаза молодого врача расширились.
— Вы серьезно? Разумеется, невозможно изучать медицину, не касаясь гастроэнтерологии. Прошлой весной я даже лечил папу Клинта от желудочно-кишечного гриппа по его просьбе, хотя если бы медицинский совет узнал… И естественно, у меня есть доступ к любым ядам. Но я не отравлял его.
— А как же «GI», доктор Смит? — настаивал Эллери. Врач пожал плечами:
— Если бы папа думал, что его отравил я, он бы написал мое имя. Это бы имело смысл, а «GI» — не имеет. Во всяком случае, для меня.
— И для меня! — крикнул Ваш Смит, словно был не в силах ждать.
Эллери посмотрел на адвоката.
— Слово «джин» начинается с «GI». А яд был в бутылке джина, мистер Смит, которую, как я понимаю, вы принесли домой для мистера Фосдика.
— Да, он меня об этом просил, — подтвердил старший брат. — Ну и что из того? Линк прав. Если бы Клинт знал, кто его отравил, он написал бы его имя.
Эллери печально улыбнулся — он уже некоторое время размышлял об этом. Лицо шефа Дейкина ничего не выражало.
Внезапно Эллери перестал улыбаться.
— Президенты! — воскликнул он. — Мне говорили, джентльмены, что вашего родного отца назвали в честь президента Томаса Джефферсона. И своих трех сыновей он также назвал в честь президентов?
— Да, — ответил Ваш Смит. — В честь трех президентов, которых он считал величайшими. Меня назвали в честь Вашингтона.
— Меня в честь Линкольна, — сказал доктор Линк Смит.
— А меня в честь Вудро Вильсона, — дрожащим голосом добавил рядовой Вуди Смит.
Все трое произнесли в унисон:
— Ну и что?
— Благодарю вас, — кивнул Эллери. — А сейчас, пожалуйста, выйдите из комнаты. — Когда трое охранников увели братьев Смит, Эллери обратился к Дейкину: — Теперь я могу сказать вам, кого старый Клинт обвинил в убийстве.
— Слушаю, — отозвался шеф Дейкин.
Эллери смотрел на упавший стул так, будто старик, опрокинувший его, все еще был здесь, сжимая ручку и пытаясь что-то написать на бланке.
— Доктор Смит прав, — сказал он. — Словесная акробатика встречается в детективной прозе, но не в реальной жизни. Человек, чудом заставивший умирающие мозг и мускулы написать на бумаге сообщение, не станет пытаться быть слишком умным. Если он знает, кто его убил, его усилия могут иметь лишь одну цель: сообщить это как можно более прямо. Клинт Фосдик, написав буквы «G1», пытался назвать своего убийцу.