Ей оставалось жить всего несколько минут, она знала об этом. Вся ее жизнь пронеслась у нее в голове за считанные мгновения, и в это время позади вдруг раздался крик:
- Смотри!
Она оглянулась, вспомнив о двух девчонках, ее квартирантках. И, о боже, она увидела их! Но как!.. Два призрака стояли посреди комнаты, завернутые в белую, почти сплошь пылающую материю, и оцепенело смотрели на нее, не двигаясь, сквозь вихри огня, бушующие вокруг них. Вид старухи пригвоздил их к месту, лишив способности двигаться. Так парализует человека внезапно возникшее перед ним призрачное видение. Они словно пытались заглянуть в бабкины глаза, прочесть в них свой приговор. Но не было в ее глазах ни осуждения, ни упрека, была только застывшая боль и жалость к ним двоим, таким молодым.
Старуха тихо вскрикнула: та, что слева, вдруг вспыхнула вся, быстро, как порох, и тут же исчезла в огне. Вторая закричала, в отчаянии метнулась куда-то, ткнулась головой в горящий шкаф, да так и осталась в нем по плечи...
Старуха вновь вернулась к окну...
_______
Супруги Марковы в эту ночь спали крепким, безмятежным сном. И невдомек им было, какая страшная беда приближается к ним. И не догадывались они, что в ту минуту, когда им обоим снились сны, внизу шла отчаянная борьба между жизнью и смертью, между человеком и огнем.
Борис Ильич проснулся первым оттого, что в комнате стало нечем дышать из-за едкого дыма, просачивающегося сквозь щели в половицах. Его смрадные голубовато-лиловые языки, извиваясь змейками, отовсюду тянулись кверху, заполняя жилище, и Марков понял, что им грозит. Он принялся будить жену, и в это время несколько половиц в дальнем углу занялись огнем, стремительно начавшим расползаться по полу, от двери к окну напротив.
Супруги вскочили с постели, дико озираясь вокруг, пытаясь сообразить, что предпринять, как вдруг снизу раздались душераздирающие женские крики. Стало ясно, что там заживо горели люди.
Марков бросился к двери, рывком открыл ее и увидел, что лестница, ведущая вниз, уже объята пламенем; мгновение - и гулко рухнули, разбрасывая снопы искр, несколько ее ступеней. Вот-вот обрушится она сама! Значит, тем, кто под ними, уже не помочь. Может, там уже и предпринято что-то для их спасения, кто знает; теперь надо спасать самих себя.
Закрыв дверь, Борис вернулся в комнату и принялся заливать пол водой из двух неполных ведер. Но зловещие, жадные язычки пламени уже прорвались отовсюду и лизнули тюль и шторы. Они мгновенно вспыхнули, потом огненными, дымящимися клочьями стали сыпаться на пол. И тотчас пол - сухой, горячий, вот-вот готовый обратиться в факел и ожидавший только поддержки от огня - вдруг сразу запылал. Вода уже не помогала, да и ведра были пусты. На пол летели горшки с цветами, вазы с водой - все, что могло остановить разбушевавшегося зверя. Но стихия бушевала все яростнее, получая пищу и набираясь сил.
- Вещи! Быстро! - крикнул Борис жене. - Самое необходимое! Скорее!..
Вера Матвеевна, держа платок у рта, вытащила из-под кровати чемодан и стала бросать в него пожитки: платья, штаны, рубахи... Внезапно встрепенулась: тетради ее первоклашек! Их тоже сюда! А еще? Что еще?.. Она схватилась за голову, взгляд заметался, выхватывая из клуб едкого дыма то одно, то другое... И вдруг поняла, что не до этого сейчас. Враг ждать не будет. Вот уже окуталась дымом кровать, трещат и горят голубым пламенем дверцы гардероба, ярко полыхают стол и стулья, и еще сильнее горит пол. Огонь, точно огнедышащий дракон, играючи поглотил два ведра воды и теперь, словно в отместку за то, что ему посмели противостоять, разошелся не на шутку, охватил своими красными крыльями все вокруг. Теперь надо было спасать жизнь, сию же минуту бежать из обреченного на гибель жилища, пока еще пол не рухнул у них под ногами и они не провалились в огнедышащее жерло вулкана. Он пробудился там, внизу и, разбрасывая вокруг себя мириады искр, изрыгал фонтаны огня.
Марков почувствовал, как припекает ступни ног. Еще немного - и загорится обувь. Тогда будет поздно! Он схватил жену за руку. Они оставили вещи посреди комнаты и бросились к двери, чтобы прыгнуть вниз мимо горящей лестницы... но не успели и, остановившись, в страхе невольно отступили. Прямо перед дверью, словно указывая на вход в преисподнюю, вдруг разверзлась пропасть. Половые брусья, доски, бревна - все это уже прогорело и с шумом ушло вниз, а сама дверь вмиг занялась огнем и тоже рухнула, но застряла. Покосившись, она продолжала гореть одной половиной наверху, другой - внизу.
Но это был еще не конец. Оставалось окно, ближайшее, и Марков бросился к нему, как к единственному, последнему другу. Только через окно они могут теперь спастись, прыгнув вниз со второго этажа. Только оно одно могло сохранить им жизнь, и Борис вначале даже не понял, почему оно не пускает их к свободе, почему держит в плену? Руки наткнулись на горячие металлические прутья... Проклятье, да ведь это решетка!.. И на другом - такая же. Черт бы ее взял, как же он забыл про нее! Впрочем, разве до этого было тогда?..
Вспомнилось, как год назад приходили из жилищной конторы и вставляли всем в окна такие решетки. Участились случаи кражи, и это считалось одной из радикальных мер в борьбе с этим общественным злом. Марков, в прошлом хороший сварщик, сам вставлял ее в оконный проем, а потом прочно крепил, приваривая к металлическим клиньям, вбитым в бревна. И вот теперь его работа проходила экзамен на прочность. Эта решетка бросала ему вызов. Кто победит: человек или железо? Жизнь или смерть?