Между тем господин Сарразен получил письма от графа фон Мансфельда[739], который после неудач в Богемии просил прислать ему опытного офицера. В ответ на его повторную просьбу Обинье вступил в переговоры с ним и с обоими герцогами Веймарскими. После неоднократных поездок с обеих сторон и крупных издержек за счет уполномоченного все трое обязались доставить к реке Сарне двенадцать тысяч пехотинцев, шесть тысяч всадников, двенадцать артиллерийских орудий, полбатареи, с необходимыми мостами и повозками, и там присоединить к ним три полка, по две тысячи человек каждый, набираемых по усмотрению Обинье, который будет служить главным начальником штаба, пока войска будут действовать сообща. Все должны положиться на слово Собрания, пока в Ле-Форэ войска не получат двух третей жалованья, а в сущности только одной, потому что по договору они должны получить только половину до заключения мира, когда им выплатят остальную сумму, ассигнованную на солеварни в Эгмортэ и Пеккэ, в то время еще якобы находившихся во владении партии.
Все эти условия были приняты обеими сторонами, — Мансфельд выступил в Эльзас, а Обинье, ждавший двухсот тысяч фунтов по векселю из Ла-Рошели, получил известие, что какой-то умник из Ла-Рошели изрек: «Это крупное дело лучше передать в руки господина герцога Буйонского»; этому совету последовали с легким сердцем. Тогда граф повернул к Седану; и из этого вышло то, о чем вы узнаете из «Истории»[740]: наипервейший из купцов остался при своем интересе, израсходовав пятьсот пистолей. Его дети должны позаботиться о сохранении оправдательных документов по всем вышеизложенным делам.
(1621). Во время этих переговоров жители Берна послали в Женеву сына первого старшины кантона просить Обинье посетить их в то время, как был осажден Франкендаль. Обинье согласился; везде его встречали с почестями, пушечными выстрелами, празднествами, чрезмерную пышность которых он порицает. Это первое путешествие обязало его совершить и второе, продолжившееся от трех до четырех месяцев.
Осмотрев Берн, он затеял укрепить его, вопреки мнению всех крупных военачальников, видевших этот город, да и против желания вождей народного совета, и против их законов и присяги, хотя в том и была необходимость. Герцог Буйонский написал об этом деле ему и некоторым главным советникам, ссылаясь на удаленность Берна от границ, ибо он расположен в самом сердце страны. В ответ Обинье доказал ему, что по местоположению своему город весьма уязвим и что от этого «сердца» рукой подать до боков.
Народ в городе так враждебно относился к самому слову «укрепления» и так проникся мыслию о сражении, что при первом появлении Обинье несколько пьяниц стали угрожать алебардами, крича, что французов, приехавших посягнуть на их обычаи, надо утопить в Ааре. Против всех этих препятствий зачинатель, поддержанный Графенридом[741], фон Эрлахом[742] и кой-какими другими лицами, использовал авторитет пасторов. При первом появлении недовольства в толпе старший пастор, сопровождавший синьорию для осмотра плана, предложил немедленно возблагодарить Бога за благое и спасительное решение. С этими словами он преклонил колени; синьория и вся толпа вынуждена была последовать его примеру. На следующий день почти весь город пришел в то же место. Пастор произнес проповедь; пропели псалом и общую молитву. Тут Обинье приказал принести колья и с низким поклоном подал один из них первому старшине кантона, господину Мануэлю. Однако этот последний пожелал уступить честь почина в работе самому Обинье, подавшему мысль о ней; но в свою очередь Обинье отказался. После этого надо было обсудить вопрос об этих любезностях. Обинье был удостоен чести вбить первый колышек; приняв ее, он бросил шляпу оземь, опустился на одно колено и с первым ударом молотка громко воскликнул: «Да будет так, во славу Божию, ради сохранения Его церкви, на страх врагам объединенных швейцарцев!» Засим первый старшина кантона и все синьоры свиты также вбили колышки укреплений, и доныне не превзойденных по искусству возведения ни одной крепостью в Европе. Под предлогом выхода на эти работы жители Берна показали силы всех своих округов, насчитывавшие до сорока восьми тысяч человек.
739
Граф Мансфельд, потерпевший поражение в Богемии у Белой Горы (8 ноября 1620 г.) от имперской армии, собрал остатки своих войск и предложил свои услуги протестантам.