Владыкам велено, чтоб лиц менять и статей
Не смели смертные, как места и занятий,
Чтоб жили при дворе холопы и друзья
В лице коня, лисы, мартышки, муравья:
Однако хитрость лис, а также разуменье,
Стремительность коней, их сила и уменье
Опасность презирать, служить нам в трудный час,
Способность муравьев к труду, увы, не раз
Впустую были здесь: живешь, как сыр в сметане.
Но сладить запросто с владыкой обезьяне,
Легко ей отвратить от принцев и вельмож
Того, кто с виду лев, а нравом с нею схож.
Что получается? Шуты смешить готовы,
Зловредный лис тишком свои варганит ковы,
Король, коль бережлив, коль трезвый разум в нем,
Не держит столько слуг, мартышку бьет конем[124].
Что вам сказать о львах? В ученье у владыки
Все эти храбрецы теряют нрав свой дикий,
Постигнув, что к чему; изнеженных владык
Выводит из себя вассала смелый лик,
Они страшатся львов, чьей доблести и силы
Не переносит дух робеющий и хилый.
Бывает, выродку судьба дарует трон,
Такой король труслив и мужества лишен;
Однажды нашему приснились львы в кошмаре,
Из клеток вырвались на волю эти твари,
Чтоб растерзать его, и малодушный сей
Прикончить повелел в зверинце всех зверей,
Он принял сон за явь, сомнения отбросив.
Тот сон иначе бы истолковал Иосиф[125],
Сказал бы: «Коль во сне тебе явился лев,
Тебя, властитель, ждет вельмож и принцев гнев,
Которым сокрушить крестец твой и оплоты,
Чтобы добычею не стать твоей охоты.
Пойми, что должно львов кормить совсем не так,
Как всяких комнатных изнеженных собак.
Ты не стесняешься своих лионских шавок,
Когда сменив наряд, свой светский лоск и навык,
Ты миллион сердец бесстыдно ранить рад,
А ты бы грозным львам явил свой маскарад,
Когда ты мантию меняешь на сутану,
Корону на клобук, не подходящий сану»[126].
Такими шавками властитель окружен,
Он, убаюканный их лестью, гонит вон
Собак сторожевых и кормит низких пьяниц,
Лгунов, распутников, а вредный чужестранец
Подбросить рад костей от собственных щедрот,
Дабы голодным псам заткнуть на псарне рот.
Мы видим, здесь любой лакей — хозяин-барин,
Порочны их тела, их слух и взор коварен,
Из них советники, чье место всех главней,
Они — сердца, глаза и уши королей.
Коль в сердце злоба есть, заходит ум за разум,
Коль слухом наша мысль обманута и глазом,
Коль пропасть кажется пристанищем, как дом,
Отрава сладостью, а скорпион яйцом[127],
Как можно на земле, прибежище злосчастий,
Найти уверенность и избежать напастей?
Коль некий государь, чей ум пытлив и смел,
Услышать о себе всю правду захотел,
Узреть свои грехи, такой менял одежду,
Обличье изменял и шел бродяжить между
Купцов и пахарей, дабы узнать от них,
Сколь грозен их король и на поборы лих,
Сколь доблестным слывет, сколь чтим в среде народной,
Привлек ли он сердца натурой благородной,
Так и ходил король, пока не утолил
Желанья своего разведать вражий тыл;
Так древле Александр Великий, так однажды
Германик, мудрый вождь[128], исполненные жажды
Подслушать истину из уст своих вояк,
Как соглядатаи, сторожко шли во мрак,
Бродили средь шатров, дабы в каком-то месте
Услышать о себе суждение без лести.
Когда король — тиран, невежда и пигмей —
Утратив дутый лоск, встречает не елей
Безудержных похвал, а град прозваний бранных
Меж граждан и дворян, и в сопредельных странах,
Такому впору бы, спасаясь от стыда,
В чужом обличии остаться навсегда.
Однако льстивый хор придворной клики нашей
Дает испить ему пороки полной чашей.
вернуться
Образ мартышки здесь означает манерного придворного. В 1585 г. была сочинена сатирическая поэма «Ноев ковчег», в которой сторонники Гиза изображены в виде различных зверей.
вернуться
Речь идет о библейском Иосифе, разгадавшем сны фараона, в которых семь тощих коров пожрали семь тучных, а семь высохших колосьев — семь спелых. (Быт. 41).
вернуться
Генрих III постоянно устраивал религиозные процессии, во время которых и сам король, и его приближенные облачались в монашеское одеяние.
вернуться
Реминисценция из Евангелия: «Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень... или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона?» (Лк. 11:11, 12).
вернуться
Германик, Юлий Цезарь — прославленный римский полководец, племянник императора Тиберия. Тацит в своих «Анналах» пишет: «Германик ходил ночью к палаткам легионеров и подслушивал их разговоры». («Анналы», II, 13).