Всевышний молвил так: «Припомни, Сатана,
Моих воителей ты испытал сполна,
Смутился духом ты, бледнел, покорный силе,
Когда сподвижники мои и смерть разили,
Лишенных разума разили наповал;
Зубами ты скрипел, как бы от ран страдал,
Тебя корежили краса и мощь вселенной
И вид людских обид и гибель плоти бренной.
Обиды множил ты; пусть я позволил сам
Святую рать мою предать ее врагам.
Когда природа вся над мертвыми скорбела,
Ты побежденных душ не видел — только тело».
Лукавый дух в ответ: «Давно известно мне,
Что в жизни тягостной и смерть сойдет вполне.
Ты радостей лишил немало душ, недаром
Они иссушены подвздошным горьким паром,
Измучась страхами, творят себе тюрьму,
Свой разум погрузить они хотят во тьму.
Повсюду гонят их, и так они устали,
Что склонны отдохнуть в цепях, в сыром подвале;
Бедняг лишили благ, их голод столь свиреп,
Что снится им тюрьма, там есть и кров, и хлеб.
Живя без радостей, неужто не молили
Они, чтоб кончились недуги их в могиле?
В глухих узилищах, где в зной не продохнуть,
Хотелось им не раз уйти в последний путь:
Снимают груз оков, на волю выпуская.
Как утешительна свобода, хоть такая!
В сердцах отчаявшихся мрак тюрьмы царит,
Для них пожаров свет надеждою горит,
Коль хочешь, чтоб они свой умысел признали,
Избавь их от оков, огня и острой стали;
Довольство им сули и много перемен,
И процветание злосчастиям взамен,
Брось их в сражение, в огонь, зажги в них злобу,
Пусть вывалят они из недруга утробу,
Пусть ощущают кровь; зажги в глазах огни
Во имя натиска, победы и резни,
Дай им низвергнуть власть правителей провинций,
Пусть в их толпе пойдут сиятельные принцы,
Ходатаи добра и чести, а засим
Мы царство короля соединим с Твоим.
С попутным ветром в бой пойдут бесстрашно люди,
Кому пособник я в грабительстве и в блуде;
Чтоб их к себе привлечь, чтоб были на виду,
Для них я небеса в зерцале возведу:
Твой искаженный лик, представь, покинет вскоре
Их грубые сердца; дай волю этой своре,
Попробуй испытать любого храбреца,
Пусть когти выпустит, отведает мясца;
Позволь им, Господи, забыть святую веру,
Позволь им уповать, ну, на вождя, к примеру;
Погибнут лучшие в сражении вожди,
А духом слабые, — тут верности не жди, —
Их тут же предадут, ведь веры нет в помине,
Тебя же оскорбят и все Твои святыни.
А коль Тебе урон, я головню припас,
Свое оружие держу я про запас:
Я деньги в ход пущу, не пожалею злата,
Когда король-скупец отчалит без возврата.
Из сотен мудрецов и тысяч храбрых душ
Не всяк откажется принять кровавый куш.
Придерживаясь лжи, я возвещал победы,
Когда Израилю Михей пророчил беды[327].
Так я испытывал и пастырей-святош
Позорной платою, так дух, несущий ложь,
Давал затрещину Михею и, лукаво
Меняя голоса, вселялся в причт Ахава.
Любой Седекия удачлив и богат,
Рядясь в Спасители, угодники царят;
Отполирует вмиг язык льстеца любого
Двусмысленную речь и многозначность слова.
Скинь кандалы с меня, отдай мне в руки стан
Восславивших тебя упрямцев-христиан,
Уж если осрамлюсь, я Церковь удостою
Высокою хвалой, признав ее Святою».
Предвечный Сатане ответствовал: «Ну что ж,
Иди и большинство железом уничтожь,
Как хочешь поступай, но под моею сенью
Есть души избранных, идущие к спасенью.
Лишь тех поймаешь в сеть, кто мною осужден,
Кто создан для того, кто будет вслед рожден;
Ладьи моих побед, бойцы, мои по праву,
Служа тебе, хитрец, мою умножат славу».
вернуться
327
Здесь упоминается эпизод Третьей книги Царств, где рассказано о пророке Михее, который предсказал израильскому царю Ахаву несчастный исход его войны с Сирией и гибель его самого, в то время как Седекия и другие лжепророки обещали царю победу. Согласно Библии, злой дух вселился в этих лжепророков, вещал их голосами, а Седекию заставил дать пощечину Михею. Со злополучным царем Ахавом, который по воле Бога погиб в сражении, д’Обинье сравнивает короля Генриха IV.